– Для этого есть ДНК-тест. – Ледяным тоном отвечает Хмельницкая. – Это исследование с высокой точностью докажет, является ли, например, Гьорд дедушкой моего ребенка, а Эрик – его дядей.

– Вы можете, хотя бы, доказать, что у вас вообще были хоть какие-то отношения с Карлом? У вас есть общие фото? Любовные переписки? С чего эти люди должны давать вам свой материал для исследований? – Почти визжит Агата.

– Замолчи сейчас же. – Все еще спокойным тоном требую я.

– Вы правы. – Говорит Диана. Она отодвигает стул и встает. – У меня ни одной фотографии, кроме снимка с приема в посольстве. У меня нет никаких переписок, кроме деловых. У меня нет никаких доказательств, что я спала с Карлом, кроме того, что я знаю его родинки и татуировки. У меня ничего нет. – Ее голос хрипнет. – Но я и не собираюсь ничего требовать. Мне не нужно наследство Карла. Я вообще не за этим сюда приехала. И если вы думаете, что я должна что-то вам доказывать, выслушивая оскорбленья…

– Диана, подожди. – Встаю я.

– Мне лучше уйти. – Качает головой она. – Простите, господин Линдер, госпожа Линдер. Прости, Эрик. – Диана пятится к двери. – Завтра же я покину этот дом и страну. Не хотела никому из вас причинить боль или неудобства.

Она разворачивается и уходит. Родители ошарашено переглядываются друг с другом.

А я поворачиваюсь к своей невесте.

– Агата!

– Что? – Приступая к ужину, как ни в чем не бывало, спрашивает она. – Я просто сделала вам одолженье! Не благодари.

– Все еще злишься? – С вызовом спрашивает Агата, когда мы остаемся вдвоем в моей спальне.

– Нет. – Отвечаю я ледяным тоном.

Моя невеста не терпит критики и сейчас настроена на выяснение отношений. А у меня нет ни сил, ни желания идти у нее на поводу.

– Тогда чего так смотришь на меня? – Она садится на мою кровать, закидывает ногу на ногу, берет пилочку для ногтей и начинает полировать ногти.

Ее движения нервны и резки. Агате жизненно необходимо выпустить пар, поэтому она меня провоцирует. Возможно, Карл на моем месте уже сорвался бы на нее. И вполне очевидно, что она ожидает от меня того же. Или надеется на извинения?

Мне не хочется даже разбираться.

– Не смей никогда больше вести себя так при моих родителях. – Говорю холодно. – Здесь они решают, кого принимать у себя за ужином, и с кем как разговаривать.

Агата замирает, едва не роняя пилочку.

– Куда ты? – Вскакивает она с постели, когда я разворачиваюсь в сторону двери.

– Мне нужно остыть. – Бросаю через плечо.

– Ну, Эричек, ну, прости! – Пищит Агата мне вслед.

Но я хлопаю дверью и ухожу.

Через полчаса успокаиваюсь. Прохожу пару километров в одну сторону вдоль берега, затем обратно. Умываюсь ледяной водой из крана, набираюсь смелости и поднимаюсь наверх.

– Можно?

– Входи. – Отвечает Диана.

Я захожу в комнату брата и закрываю за собой дверь. Быстро оцениваю обстановку: открытый чемодан стоит на стуле, вещей в нем наполовину, документы разложены на столе. Поворачиваюсь к Диане. Она стоит у окна, ко мне спиной. На ней длинное хлопковое платье, ее волосы распущены и обволакивают шелковистым платком плечи.

– Послушай…

– Твоя невеста все правильно сказала, ты не должен извиняться.

– Я и не хотел.

Она оборачивается.

– Я хотел предложить тебе пропустить слова Агаты мимо ушей. – Поясняю я. – Эта ситуация ее совершенно не касается.

– Она почти член вашей семьи. – Напоминает Диана.

– Значит, ей придется уважать и других членов моей семьи. Например, моего племянника. И тебя.

Диана качает головой.

– А у тебя-то откуда такая уверенность, что я сказала правду?

– Шестое чувство.

– Ты веришь в такую чепуху? – Усмехается она.

Я пожимаю плечами.

– Почему бы и нет.

– Тогда, может, знаешь, мальчик там или девочка?

– Мальчик. – Уверенно говорю я. – Светловолосый и голубоглазый. Как только мои родители его увидят, необходимость в ДНК-тесте отпадет сама собой.

Диана, не выдержав, разражается беззвучным смехом.

– Ты меня видишь, вообще? – Она откидывает волосы назад, как горделивая цыганка.

– Карл Линдер привык побеждать. Спорим, его генетика окажется сильнее твоей?

– Ты так уверен? – Усмехается.

– На все сто. – Протягиваю руку. – Спорим?

– Карл Линдер уже проигрывал. – Напоминает Диана, печально закусив губы. – Как насчет его болезни?

– А разве твой ребенок не победа над его болезнью?

Она задумывается. Инстинктивно складывает ладони на животе, опускает взгляд.

– Ладно, слушай. – Я подхожу ближе. – Не нужно никаких споров, я просто хотел уговорить тебя остаться. Это нужно моей матери, моему отцу. Мне.

Диана поднимает голову и смотрит на меня.

– Нет, ну, а что? Я тебе верю. – Говорю ей. – Дай мне только поговорить с мамой, и…

– Она уже была здесь. Только что. – Тихо сообщает девушка. – Мы поговорили.

– И? – С надеждой спрашиваю я.

– И она очень просила меня остаться.

– А ты?

– Не смогла ей отказать.

– Супер! – Я вскидываю руки, чтобы ее обнять, тут же понимаю, что это неуместно, и, неуклюже взмахнув руками, вдруг обнимаю самого себя. И тут же роняю руки вниз. – Отлично…

– Кстати. – Диана подходит к своей сумочке, долго роется и, наконец, вытаскивает оттуда банковскую карту. – Это принадлежало Карлу. Работая его секретарем, я расходовала оттуда средства на его личные нужды. – Она протягивает ее мне. – Возьми, пожалуйста. Глупо вышло. Вчера забыла отдать его твоей матери, а сегодня уже как-то не к месту. После обвинений о том, что я аферистка, понимаешь?

– Вот ты и попалась с поличным. – Грозно говорю я. – Что еще из вещей моего брата обнаружится у тебя?

– Я…

– Шутка! – Смеюсь, выхватывая из ее пальцев карту.

– Фух. – Взволнованно улыбается мне Диана.

Я прячу карту в карман шортов.

Мы стоим, смотрим друг на друга, и меня накрывает каким-то странным ощущением… не понимаю этого… как будто мне совсем не хочется уходить отсюда.

– Эрик. – Вдруг произносит она.

– Да?

– А как ты думаешь… Я все давно хотела тебя об этом спросить…

– Ну, говори.