одеяло, которое держал на коленях и тяжело дышал. Раз за разом он набирал воздуха, но вместо слов получался лишь беспомощный выдох. Судя по жадному выражению лица Ренара и чуть менее жадному, но тоже весьма выразительному — Маирана, Дон боялся и боялся сильно. Он столько раз отшучивался в ответ на этот вопрос с таким видом, будто его повязка не стоит особого внимания, и вот теперь его загнали в угол, и он был в панике. Жинга прищурилась. Искра почему-то подумала, что если она повторит свой вопрос в третий раз, то точно произойдёт что-то непоправимо ужасное.

— Врата боли, — выдохнул Дон, не дожидаясь, пока она переспросит.

Его отчётливо трясло. Он явно готов был обмякнуть и прикрыть глаза, совершив это усилие. Но взгляд Жинги пригвоздил его к месту.

— Я тебе не верю! — голос предсказательницы был резким и жалящим, как удар кнута. — Покажи!

Издав какой-то жалобный звук — нечто среднее между стоном и рычанием, Дон сорвал с головы повязку и сгорбился. Но головы не опустил. Ависар отвернулась, болезненно сморщившись.

На первый взгляд ничего такого под повязкой не было. Лоб пересекала полоса кожи, чуть более светлой, чем остальное лицо. Посередине лба красовался довольно большой, неровный шрам, будто кто-то когда-то провёл здесь тупым и зазубренным ножом. Но у Искры волосы встали дыбом. Каким-то внутренним чувством она знала, что произойдёт, если Дона атакуют магией Страха через этот шрам. Лучше бы она этого не понимала.

— Ого! — воскликнул Ренар.

Искре захотелось вновь огреть его палкой по голове — как в старые добрые времена. Лицо страхолюда было вовсе не испуганным и не растерянным. Напротив, он так и светился азартом. Наверное, он тоже чувствовал то же, что и Искра, только намного сильнее и понимая гораздо больше — ведь это была его область магии, которая породила этот ужас. Маиран смотрел на Дона с более задумчивым выражением. Он будто бы бесстрастно изучал то, что видел. Как некий интересный объект. Некий интересный, но неодушевлённый объект. Интересную вещь. Искра не могла решить, кто из них двоих пугал её сейчас больше.

— Всё, довольно! — Наяна резко встала между Доном и Жингой.

Предсказательница заморгала и покорно отвернулась. Наяна опустилась на колено перед Доном. Её плащ раскинулся вокруг, едва не попадая в костёр. Вероятно, она прибегла к магии, потому что стало очень тяжело разглядеть то, что происходило там, с другой стороны плотной зелёной ткани. Через несколько мгновений Наяна снова встала и скользнула на своё место, усевшись чуть ближе к Дону, чем она сидела раньше.

— Мы играем этот круг до конца и на этом всё, — заявила скрытница и никто не посмел возразить.

Повязка снова заняла своё законное место, но вот обычная ухмылка Дона явно постеснялась вернуться на это посеревшее, осунувшееся лицо.

***

— Дон, что у тебя под повязкой?

Голову будто стянули стальным обручем. Господи, за что она так? Дон хотел было вскочить и убежать, но ноги отказывались слушаться, а взгляд Жинги пригвоздил его к месту. Её глаза были чернее ночи. Чернее самых тёмных кошмаров. Они терзали не хуже, чем предчувствие беды, накрывшее всё его существо. На вопрос придётся ответить… при всех.

Сквозь пелену ужаса Дон едва слышал голоса. Ависар, Лишард, Наяна… Они пытались что-то сделать, спасти его. Но спасения не было.

— Я уже говорил, что боюсь тебя о полусмерти? — голос едва слушался, когда он предпринял последнюю попытку подойти к ситуации с юмором и оптимизмом.

— Значит боишься недостаточно!

Ух, как же она права. До сих пор он боялся её недостаточно сильно. Но, похоже, это в прошлом.

— Я жду мой ответ. Что под повязкой? — каждое слово было как удар молотка, заколачивающего гвоздь в крышку гроба.

Дон попытался ответить, но горло не слушалось. Господи, он столько лет боялся, что все узнают… И кошмар сбывался. Прямо сейчас, неожиданно, когда он совсем не был к этому готов. Без предупреждения. Когда ещё пять минут назад он сидел в компании друзей и играл с ними в весёлую игру.

“Давай покончим с этим быстро. Это так же просто, как прыгнуть в холодную воду”. Дон снова набрал воздуха и снова бессильно выдохнул. Да, так же просто, как прыгнуть… в жерло вулкана. Дон не видел вообще ничего вокруг себя, кроме глаз Жинги. Если она спросит в третий раз… Это будет уже не просто поражение. Дон даже не пытался объяснить себе, что будет. Он просто понимал, что допустить этого ни в коем случае нельзя.

— Врата боли, — выпалил он.

Внутри будто лопнул канат, удерживавший непосильный груз. Всё тело подрагивало. На Дона накатила волна ещё большей слабости. Он бы с облегчением позволил себе упасть, и, наконец, расслабиться и провалиться в забытье, но взгляд Жинги его не отпустил. Где-то на краю сознания скользили воспоминания о том, как Арн точно так же держал его взглядом, когда пытался вылечить его после Лиркона.

— Я не верю! — эти слова обожгли Дона. — Покажи!

Он с отчаяньем подумал, что это не закончится, пока она не доведёт дела до конца. И Дону было уже почти всё равно. Уже почти нечего терять. И всё-таки снимать повязку было физически больно. Сколько лет он не делал этого, когда его хотя бы теоретически могли увидеть другие люди? А тут… Тринадцать пар любопытных глаз. Двенадцать… Ависар тактично отвернулась, добрая девочка.

Дону совершенно непреодолимо захотелось встретиться взглядом с Ренаром. Несмотря на то, что всё его существо кричало от ужаса в ожидании того, к чему это может привести. Он ведь не удержится. Он ведь обязательно захочет попробовать эту брешь в обороне. Как страхолюд может удержаться от такого удовольствия?

Встретив взгляд Ренара, Дон почувствовал, как сердце забилось ещё чаще, хотя, казалось бы, это будто уже невозможно. Глаза страхолюда светились интересом и жадностью. Не хватало ещё, чтобы он облизывал бы губы в предвкушении. Дон чувствовал себя абсолютно беззащитным. Даже не голым, а скорее уже освежеванным. Вот сейчас… Сейчас… Но нет, боль, пульсирующая в голове всё ещё была вполне терпимой, вызванной волнением и воспоминаниями. Это продолжалось, казалось, целую вечность. До Дона запоздало доходило, что Ренар сдержался.

— Довольно! — зелёный плащ встал между Доном и взглядами.

Это было так, как будто его, всего обожжённого, окунули в прохладную, успокаивающую воду. Он, наконец, смог вдохнуть глубоко и свободно. Из темноты перед ним выплыло лицо Наяны. Зовущее: “иди за мной, к свету”. Так же, как в прошлый раз. Только в тот раз он звал её. Пальцы нежно коснулись