— Чего тебе нужно? — говорит он.

— Я слышал… ты же Аякс?

Аякс тревожно оглядывается, а я сообщаю ему, что знаю Руди (о приятеле покойного Дэйви «Фэйсбук» поведал мне все, что нужно), и, прежде чем драгдилер успевает опомниться, подсаживаюсь к нему за шаткий столик. Дальше следует обмен дежурными фразами о баре (Аякс надеется тут кого-нибудь сегодня подцепить), мы перемещаемся в туалет, где я становлюсь гордым обладателем десятка маленьких и очень токсичных таблеток фентанила.

Мир жесток, Мэри Кей. Как минимум один парень погиб из-за ядовитых таблеток, однако Аякс не считает нужным меня предостеречь. Ему плевать и на меня, и на покойного Дэйви, но такова жизнь. Говноглазые соседи тоже не слишком обо мне заботятся, поэтому необходимо создавать свой прайд и беречь друг друга.

Аякс говорит, что теперь мне надо исчезнуть. Я выбираюсь через черный ход, иду под дождем мимо «Хонды», в которой девушка отсасывает какому-то мужику, мимо другой машины, в которой женщина плачет под «Блюз джинсов-клеш». Меня начинает трясти. Носить в кармане смертельно опасные наркотики само по себе страшно, да еще и Аякс заразил меня своей паранойей. Сев за руль, я регулирую зеркало заднего вида, включаю свет в салоне и кладу гребаные таблетки в бардачок.

Понимаю, мой страх иррационален, но я не хочу умереть от испарений фентанила.

Выбравшись на триста пятое шоссе, включаю старый добрый фолк-рок от Саймона с Гарфанкелом, чтобы стряхнуть с себя «Старый добрый транс». Не могу не смотреть в зеркало заднего вида. Идет настоящий дождь, Гномус возвращается домой («Тебе сегодня повезло гораздо больше моего…»), а мои дворники явно не справляются. На этой двухполосной дороге обычно по ночам ни одной машины, мы же в сонном Бейнбридже, и я убеждаю себя, что несколько пар габаритных огней впереди — не повод для волнения, просто все едут к парому. Я увеличиваю громкость и сосредотачиваю внимание на «Мосту над бурной водой», однако мое сердце бьется слишком быстро.

Может ли фентанил проникнуть под кожу сквозь пластиковый пакет? Я уже болен?

Я наконец дома, весь в поту (не стоило надевать твой любимый свитер), зову своих котов, но мои коты — не собаки и не приходят, когда их зовут. Хватаю упаковку бумажных полотенец и выхожу на улицу. Смотрю на свою машину, полную яда. Я не хочу случайно получить дозу и не хочу, чтобы пострадали мои коты. Открываю бардачок — бумажные полотенца не из пластика, но все же обеспечат хоть какой-то барьер между фентанилом и кожей. Заворачиваю пакет со смертью в четыре бумажных полотенца, сердце колотится (вдруг фентанил уже в воздухе?), иду обратно в дом. А потом слышу звук гитары. Я сжимаю в руке сверток.

Оливер.

— Я здесь, — говорит он. Я захожу в свою гостиную, Оливер бренчит на моем «Гибсоне», сидя на моем диване. Мурашки. Воспоминания. — Хорошо провел ночь, друг мой?

— Нормально.

Он опять пытается настроить гитару. Оливер не великий писатель. И не великий частный детектив. Вероятно, сегодня он в образе детектива, потому что с очередным сценарием вновь не заладилось. Он замечает бумажные полотенца.

— Что это, Голдберг?

— Зачем ты здесь, Оливер? Ставка на картину Фрэнка Стеллы не прошла?

Я выбрасываю сверток в мусорное ведро и молюсь, чтобы коты не добрались до таблеток, а он швыряет на пол мою гитару и, расставив ноги, восседает на диване, где еще недавно сидела ты.

— Я видел тебя в Поулсбо, — говорит он. — И я, разумеется, недоволен, друг мой.

Ну конечно, он за мной следил. Именно сегодня вспомнил о бдительности.

— Не понимаю, о чем ты.

Он качает головой.

— Не играй со мной, Голдберг. У нас договоренность. Ты должен держаться подальше от неприятностей. А значит, не марать руки. Не приближаться к таким, как Аякс.

Как я умудрился забыть, что он гребаный частный детектив? Хотя чему тут удивляться? Большую часть времени мы говорим об искусстве.

— Оливер, успокойся. Ты все неправильно понял.

— Дай-ка я угадаю… Ты купил таблетки для старого друга?

Вообще-то да.

— Нет. До меня дошли тревожные слухи… Я просто не хотел, чтобы еще один ребенок погиб от передозировки.

— Святой Джо Бейнбриджский.

— Ну, может, и не святой, но…

Я не лукавлю, Мэри Кей. Сегодня я спас, возможно, не одну жизнь. Оливер, войдя в роль школьного психолога, читает мне лекцию о том, как опасны наркотики и продавцы наркотиков, и что он не потерпит у меня наркоты. Велит достать пакет из мусорного ведра и напоминает, что следит за мной. Постоянно. А потом отправляет мне ссылку на чертову фотографию Уитни Хьюстон под названием «Закрытые глаза», сделанную Дэвидом Лашапелем, — первая вещь, для которой не указана стоимость. Цена по запросу. Я должен был бы покупать ее для тебя, а не для Минки, хотя на самом деле лучше ни для кого не покупать эту никчемную фотографию.

В комнату вбегает Чески и шипит на Оливера. Хороший котик.

— Извини, — говорю я, — но мне кажется, что ты зашел слишком далеко. Я скупаю для тебя все, что ни попросишь, а ты вламываешься в мой дом, потому что я съездил в соседний город?

Мои слова действуют как разряд молнии — Оливер-писатель и Оливер-детектив сливаются воедино.

— А мне кажется, ты забыл про видео, на котором закапываешь труп, друг мой.

Я ЕЕ НЕ УБИВАЛ.

— Не забыл. Однако ты говорил, что мы заодно.

— Джо, я в тебе разочарован. Думал, ты гораздо умнее. — ПОШЕЛ ТЫ, ОЛИВЕР. — Я не дергаю твой поводок, поскольку люди, чувствуя свободу… чувствуя непринужденность… совершают ошибки. Теперь я знаю, чем ты занимаешься, а ты знаешь, что я не дам тебе этим заниматься. Дело не только в твоем здоровье. Мы заодно, друг мой, и если ты тратишь деньги на наркоту, страдает прежде всего мой фонд в поддержку искусства, верно?

Таблетки я покупал не для себя, только Оливер мне ни за что не поверит. Я запрашиваю у продавца цену «Закрытых глаз», и, пока жду ответа, Оливер наблюдает за мной, Мэри Кей. Постоянно. Все хуже, чем я предполагал. Самые опасные глаза в мире — глаза очевидца. Я мог бы встать и вырубить Оливера одним ударом, но тогда его брат покончит со мной.

— Ну что, — говорит он, — ответ пришел? Во сколько нам обойдется Уитни?

Не нам, а мне. Я мечтаю о том, чтобы посреди гостиной образовалась воронка и затянула Оливера, однако эти мечты не осуществятся, как и план соблазнить Фила таблетками. Я обновляю чат с продавцом в приложении и думаю о том, что сказал бы сейчас доктор Ники. Какую-нибудь неоспоримую банальщину. Все происходит неслучайно. Я — хороший парень, а хорошие парни всегда выбирают светлую сторону (похоже на цитату из книги Стивена Кинга, на баннере у заправки: «Только благодаря темноте день кажется таким светлым»).

Может, так и есть. Может, вселенная послала Оливера, чтобы преподать мне урок. Он подхватывает на руки Онька, и тот не сопротивляется, и ты была права, Мэри Кей: Оньк — дурацкое имя.