Неторопливо пережевывая какие-то хрустящие кусочки и запивая соком, королева в перерывах между глотками ухитрялась делиться новостями, давать будущей невестке советы и утомлять мужа вопросами:

— Как думаешь, что лучше организовать, чтобы никого не обидеть?

— Может, прием дать? — рассеянно ответил король, мысли которого наверняка были далеки от увеселительных мероприятий.

— Прием. И праздничный ужин. Очень хорошо, — осталась довольной его супруга, внеся значимые коррективы в план. — Пусть все увидят наше богатство. Те девушки, которых Лио не выберет, не должны отзываться о нас как о нищих или скупых. Недопустимо, чтобы о Тьегросе шла дурная слава!.. Милая, у тебя есть достойное платье для приема? Если нет, мы подберем одно из моих. Я в молодости была такой же стройной, как ты. И украшения возьмешь…

Я даже разозлился. Стремление создать внешнее подобие идеальной семьи было неуместно. Ее заботит лишь мнение окружающих! Пустить пыль в глаза — и все дела. Лио опозорит благородное семейство — какой «ужас»! А сыночек, который моральный урод, — это сущая мелочь, пустяк. Главное, о нем не знают чужие.

— Ну мама! У моей невесты достаточно своих драгоценностей, я же говорил, что собрал хорошие свадебные дары, — показательно обиделся Аленнар. — Преподнес самые древние и роскошные украшения! Семейные реликвии! Помнишь, крупное такое? С красными и белыми камнями? Наверняка самое ценное. Вот его и наденет.

Такое забудешь! Я в ужас пришел от столь подробного описания и восхваления настоящего орудия пыток. Это какая-то упряжь для верра, а не украшение для молодой девушки. К тому же… А не эта ли «прелесть» давным-давно превратилась в изящный скромный комплект?

— Не слушай его, Лио, — засмеялась королева, ласково погладив отпрыска по руке. — Не вздумай даже надеть на прием это уродливое старье. Мужчины в драгоценностях ничего не понимают. Им лишь бы блеска побольше да металл потяжелей. Помню, когда Нетаннар меня перед свадьбой таким одарил, я в ужас пришла от этих «цепей». Насилу нашла ювелира, который согласился так спешно хоть немного облегчить ожерелье и сделать не столь вызывающим.

— Ты его изменила? — оторвался от завтрака король, с удивлением взглянув на супругу. — Почему мне не рассказывала?

— А зачем говорить, если ты все равно разницы не заметил? — мило улыбнулась ему жена, поправляя черные, блестящие на кончиках золотом локоны. — К тому же я с пользой распорядилась деньгами от ювелира — заказала на сэкономленные драк’и красивые платья.

М-да… С одной стороны, отрадно, что каждое поколение королев делало украшения скромней. Да и для Лио проще в моральном смысле — хотя бы совесть успокоится. А с другой… Представляю, что в итоге останется от королевской сокровищницы, если все богатство постепенно уйдет на женские мелочи.

Аленнар, похоже, тоже думал о подобном, потому что сморщил нос и буркнул:

— Опять на Эдагросе придется металл и камни закупать.

А вот Лиодайя определенно испытала облегчение. Видимо, все же сомнения в том, как жених и его родители воспримут переделку семейной реликвии, у нее оставались.

Впрочем, Аленнар словно не желал спокойствия собственной невесте. Однажды раскрыв истинную суть, сбросив с себя маску, теперь не считал нужным вновь надевать личину перед свидетельницей его пороков. И если в столовой при родителях он вел себя прилично и обходительно, то оставшись с Лиодайей наедине…

— Так ничего мне и не скажешь? И разрешения уйти не спросишь? И извиняться не собираешься? — хмыкнул он, когда невеста поднялась с пуфа, намереваясь последовать примеру короля и королевы.

— А должна? Я здесь гостья, а не прислуга, чтобы ждать указаний. И за что извиняться? — ответила Лио, тщательно выдерживая нейтральную интонацию.

— Была гостьей, — скривился Аленнар, сделав ударение на первом слове. — А теперь шагу не ступишь без моего разрешения. Хватит с меня твоей самодеятельности! От тебя, кажется, будет больше проблем, чем я полагал.

— Каких проблем?

— Каких? — негодующе фыркнул принц. — Глупостей болтать надо меньше! Теперь сийринны из казармы обнаглели: требуют свадебные дары в обмен на молчание. А кто их навел на крамольные мысли?

— Это не проблема, — не растерялась Лио. — Это закономерный итог конфликта между привычной для твоей свиты распущенностью и моральными нормами, принятыми у всех остальных.

— Итог, значит. Распущенность. Ну-ну… — Жених скривился, но отступать не пожелал. — Да что ты в этом понимаешь? Я должен заинтересовывать сторонников, поощрять их безобидные шалости, чтобы они были благодарны и преданы мне безмерно.

— Их комфорт не моя забота. А чтобы обеспечить лояльность свиты, не обязательно прибегать к столь безнравственным способам.

— Нет, милая моя, теперь это как раз твоя обязанность…

Аленнар засмеялся так жутко, что по телу Лио пробежала дрожь. И не без оснований — схватив за руку, жених бесцеремонно дернул невесту на себя, ничуть не соразмеряя силу. Столь же нагло усадил на колени, крепко прижав к телу, и заявил:

— Девицы… Нар с ними. Пусть нищих сирринов с окраин развлекают. Теперь королевский дозор обойдется без стражниц из казарм, потому что ты станешь назначать в пару с моими друзьями тех сийринн, что будут твоими фрейлинами. И завтра на приеме одобришь только тех чужеземок, которые понравятся моей свите. Учтешь их пожелания и вкусы, а не свои. Ясно?

— Даже не мечтай! — зашипела Лио, впиваясь ногтями в сжимающие ее руки.

— Да, да, давай, сопротивляйся, — определенно получая какое-то ненормальное садистское удовольствие, оскалился Аленнар. Подождал несколько секунд и рывком перевернулся, подминая под себя невесту. — Знаешь, как меня заводит твоя строптивость? Мм…

Последнее промычал уже в губы, но целовать не стал, лишь намек сделал. Определенно сегодня его целью было не физическое, а психологическое подавление.

— Мой приказ — вовсе не «мечты», Лио. Способов образумить непокорную невесту я знаю более чем достаточно. Не вздумай ослушаться, если не хочешь проверить, насколько я сейчас с тобой… откровенен.

Вот уж точно, подобное лучше не проверять. После признания Веленнара нет никакого желания добиваться вот таких «проверок». Однако жить в постоянном страхе, подстраиваясь под двуличного женишка и угождая ему, тоже не вариант. Но что может сделать хрупкая девушка, привыкшая тактично уступать и отходить в сторону, избегая конфликтов?

— Я его убью, — совершенно неожиданно приняла решение Лиодайя.

Она? Убьет? Сийринны, судя по тому, как девушки жалели тварь, миролюбивые и не терпят насилия. Сможет ли она переломить себя? Ведь этот поступок идет вразрез с ее убеждениями.

— Лио, что ты такое говоришь? — в унисон моим мыслям всплеснула руками Омили, которая встретила свою госпожу на выходе из столовой и проводила в покои. — Как можно лишить кого-то жизни?!