Чернышов выбрался из-за письменного стола и несколько раз прошелся по кабинету. «Тумский – подпольный торговец оружием и, по сути, сам является уголовным преступником, – ответил он на собственный вопрос. – Да, но свое истинное лицо он старательно прячет под маской добропорядочного бизнесмена и мецената, – возразил Чернышов себе. – Согласно тому имиджу, который пытается поддерживать Тумский, он не должен общаться с бывшим заключенным, даже освобожденным по амнистии. И тем не менее общается. Что-то тут не то, какая-то нелогичность. А как вообще Тумский нашел Сажина? Где они могли познакомиться? На светской вечеринке?» – Чернышову даже стало смешно от подобного предположения, хотя преступления, которые ему приходилось расследовать, совсем не располагали к веселью.

Вернувшись к столу, Павел Чернышов снял трубку служебного телефона и позвонил в кабинет своих сотрудников. На его звонок ответил капитан Муромцев.

– Отлично, Олег, ты мне как раз и нужен. Зайди, – распорядился Чернышов и, когда Муромцев появился в его кабинете, сказал: – Олег, тебе надо будет еще раз поинтересоваться уголовным делом Сажина. Мне кажется, что его пути и пути Тумского раньше должны были где-то пересекаться. Ведь ни с того ни с сего Сажин не мог начать работать на Тумского. Да и Тумский не стал бы передавать незнакомому человеку заказы на убийства.

7 сентября, четверг, 10.00

Приняв душ и критически осмотрев в зеркале свое обнаженное тело, Ковалев набросил на плечи махровый халат и вышел из ванной комнаты.

Когда Андрей Ковалев служил в Московском ОМОНе, он вставал не позже семи утра. Проснувшись, сразу же принимал душ и не делал исключения, даже когда в общежитии, где он жил, не было горячей воды. Но с переходом на службу к Тумскому привычки стали постепенно меняться. Теперь Андрей позволял себе понежиться в постели когда до девяти, а когда и до десяти часов. Каждодневные занятия утренней зарядкой тоже остались в прошлом. Правда, иногда Ковалев брался за гантели или садился на тренажер. Но эти занятия уже не носили регулярного характера и выполнялись от случая к случаю, что не замедлило сказаться в виде небольшой складки жира, нависающей над туго затянутым брючным ремнем. Мышцы еще сохраняли прежнюю твердость и силу, но тенденция к их увяданию была налицо.

Прошлепав босыми ногами по полу, Ковалев вернулся в спальню. Когда Андрей рассматривал себя в зеркало, ему показалось, что количество жира на его теле заметно прибавилось. И хотя эта мысль была Андрею неприятна, он решил ее немедленно проверить. Вернувшись в спальню, Ковалев первым делом вытащил из-под кровати напольные весы. Чтобы добраться до них, Андрею пришлось отодвинуть в сторону гантели, к которым он не притрагивался уже больше недели. Ковалев встал на весы и недовольно поморщился. Стрелка колебалась возле деления «98», хотя еще месяц назад она не перескакивала через отметку «95». Андрей недовольно скривился, но не сошел с весов, ожидая, когда успокоится стрелка, и в этот момент в соседней комнате зазвонил телефон. Ковалев чертыхнулся и пошел к телефону.

– Доброе утро, господин Ковалев, – услышал он в трубке знакомый голос. – Как вам понравился кофе по-восточному? – произнес Салим условную фразу.

– Все в порядке, Салим. Я один, вы можете говорить смело, – ответил ему Андрей.

– Я просто хотел поинтересоваться, вы уже просматривали сегодняшние газеты? – осведомился иранский разведчик.

– Еще нет.

– В таком случае посмотрите свежий номер… – Салим назвал газету, где работал Игорь Денюхин, – и обратите внимание на первую страницу. Я перезвоню через полчаса.

Не дожидаясь ответа, Салим отключился. Что означали его странные слова, Андрей так и не сообразил, тем не менее начал торопливо одеваться. Выйдя на улицу, он купил в ближайшем киоске «Информпечати» названную Салимом газету, развернул ее и сразу все понял. На первой странице главный редактор поместил короткое сообщение об убийстве сотрудника газеты, сопроводив заметку его прижизненной фотографией. Газетная фотография получилась не слишком четкой, тем не менее Ковалев без труда узнал журналиста, выманившего его на встречу с Салимом.

Звонок раздался ровно через полчаса. Ковалев отложил в сторону гантели, за которые взялся сразу после возвращения с улицы, и снял телефонную трубку.

– Вы уже видели газету? – поинтересовался Салим.

– Да, – коротко ответил Ковалев.

– Что скажете?

– Вы выполнили условие договора, теперь очередь за мной. Оставьте мне номер вашего телефона. Думаю, что на днях я смогу сообщить вам свой план.

– Это очень хорошо, господин Ковалев, – поблагодарил Андрея иранский разведчик и в то же время проявил некоторое беспокойство: – Мне показалось, у вас какой-то странный голос, господин Ковалев. Что с вами?

– Все в порядке, – тяжело дыша, отвечал Андрей. – Просто я работал с железом.

– О, это очень похвально, господин Ковалев, что вы поддерживаете себя в должной форме, – заметил Салим, после чего продиктовал недавно обретенному агенту номер своего служебного телефона.

Закончив разговор с Салимом, Ковалев вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот и вновь взял в руки гантели. Теперь, когда у него появилось самостоятельное задание, которое к тому же должно было принести целое состояние, Андрей твердо решил восстановить постепенно утрачиваемую силу и ловкость.

* * *

В тот же день Ковалев отправился на учебно-тренировочную базу своей боевой группы, чтобы встретиться с Ильей Сажиным. После первого успешного задания, которым стала ликвидация Вахтанга Горадзе, все боевики получили возможность перебраться в Москву. Но Сажин такой возможностью не воспользовался, оставшись жить в бывшем пионерлагере. Вместе с ним остался и умалишенный минер Володя, но того Сажин просто побоялся отпускать от себя.

…Сажин выслушал Ковалева, не перебивая, только внимательно смотрел ему в глаза.

– Ну и что ты молчишь? – Ковалев первым нарушил установившееся молчание.

– Жду, когда ты расскажешь, для чего тебе потребовалась взрывчатка, – ответил ему командир боевиков. – Я же видел, как ты волновался, когда говорил о захвате пластита. Ведь захват взрывчатки – это не окончательная цель? Я прав?

«А, в конце концов, мне так и так пришлось бы все рассказать, – сказал себе Ковалев. – Так почему не сделать это прямо сейчас?» В течение следующих пяти минут он почти дословно пересказал Сажину ту задачу, которую поставил перед ним Фарух Салим.

– Это настоящая диверсионная акция, – заметил Сажин, когда рассказ Ковалева подошел к концу.

– Я понимаю всю сложность и опасность этого задания, – ответил ему Ковалев. – В то же время я уверен – оно нам по силам. А что касается риска, то он будет оплачен. Как думаешь, за сто тысяч зеленых твои люди согласятся работать?

– Их согласия и не требуется, они выполняют приказы, – спокойно ответил командир боевиков. – Впрочем, дополнительный стимул в размере ста тысяч им тоже не помешает, – добавил он после небольшой паузы. – Но раз уж мы стали партнерами, я хочу знать, какова будет моя доля?