История с проступившим на стене ликом, хоть ее и нельзя было проверить, производила сильнейшее впечатление на адептов. Но еще убедительнее оказывались кошельки и ежедневные сытные ужины. Так что вскоре португалец обогнал голландца по количеству послушников.

То, с чего берет начало их немыслимое противостояние, остается загадкой. Не утихают споры, кто первым выступил против другого. Кажется, будто они родились непримиримыми врагами. Будто были созданы для этой вражды.

С годами она только набирала обороты. Несколько раз Жанейро и Даан чуть было не встретились, находясь в одно время в одних и тех же городах, но, видимо, кто-то более могущественный этого не пожелал. Португалец неоднократно заявлял, что ему был знак, посредством которого Господь сообщал: учение голландца является ересью! Вскоре в рядах паствы Жанейро пошли разговоры, что эти слова – руководство к непосредственному действию, хотя ничего такого проповедник, надо полагать, в виду не имел. В конце концов, радикальные послушники «спасителя из пещеры» организовали первое покушение на Даана во время службы, которую тот проводил в городском соборе Брюгге. Всего было совершено не меньше двух десятков нападений. Всякий раз при этом гибли люди. Всякий раз голландцу удавалось спастись. Всякий раз португалец порицал использование подобных мер, но не было случая, чтобы отдельные его сторонники не увидели в этом очередной намек, подталкивающий к действиям с учетом прошлых ошибок. Радикалы становились еще решительнее и жестче.

Простой народ любил и почитал Жанейро. Даан же был дружен с папой и другими верховными иерархами, в число которых он со временем вошел и сам. Его уважали власти большинства европейских стран, потому вскоре скитающегося португальского богослова начала преследовать инквизиция, а когда тот выбирался на территорию Франции, то и королевские войска. Не иначе как чудом последователи «спасителя из пещеры» умудрялись неизменно отбивать атаки превосходящих сил противника. Общество особо близких послушников превратилось в стихийную, неквалифицированную, но истинно верную своему лидеру армию. Теперь сам спаситель нуждался во спасении. Несмотря на множественные и регулярные жертвы, его паства становилась все больше и больше.

Отныне на каждой проповеди Жанейро признавался в презрении к Даану, рассказывая о том, почему тот – «язва на теле церкви». Что именно испытывал голландец, сказать не так просто. В своих публичных речах он рассуждал о боге, святых, грехе, чудесах… Порой казалось, будто подспудно богослов имеет в виду португальца, но имени врага он никогда не упоминал. Словно того не существовало. Многие сделали вывод, что Даан боялся. Очень боялся. В то же время если кто-то из двоих и был готов к спокойному диалогу, то это только он. Впрочем, из-за бушующего противника ни о каком даже временном перемирии речи идти не могло.

За прошедшие годы голландец выпустил множество богословских трудов. Вскоре появилась и книга Жанейро, что, как ни удивительно, внесло сумятицу в его ряды. Противники начали уличать богослова во лжи: мол, как необразованный, не знающий букв человек смог написать трактат? Адепты возражали, но и среди них не было согласия. Одни утверждали, что, дескать, проповедник выучился грамоте или же та снизошла на него благодатью. Другие – что это приближенные записывали с его слов. А третьи – и их было чуть ли не большинство – отвернулись от своего наставника из-за содержания книги.

Текст казался очень вялым и не имел ничего общего с экспрессивными, жгущими сердца и души речами неистового португальца. Кроме того, трактат довольно приблизительно и далеко не во всей полноте отражал доктрину Жанейро. А страшнее всего было то, что некоторые тезисы подтверждали скорее взгляды Даана, нежели автора! Не укладывалось в голове, как спаситель из пещеры мог породить такое?! Тогда численность его последователей резко сократилась. Но те, кто остался, только укрепились в своей вере, решив, что книга – подлог, устроенный коварным голландцем.

Видимо, Жанейро ее действительно не писал, однако теперь был его черед совершать крайне странный поступок… Португалец не принялся опровергать свое авторство, обвиняя противника в фальсификации и всех иных смертных грехах, как он это делал обычно. Биографы богослова до сих пор ломают голову – почему? А ответ лежит на поверхности. Этот трактат, якобы принадлежащий его перу, возник перед ним так же внезапно, как лик Богородицы на стене пещеры, как принципы веры – в сознании. Он видел в произошедшем не козни ненавистного врага, а божественное вмешательство.

Оказывается, проповедник сам не мог отличить чудо от подлога и пребывал в смятении по поводу того, что именно Господь хотел сказать ему на этот раз. Ближайшие адепты потом говорили, что Жанейро стал задумчивым и спокойным после случая с книгой. Из его выступлений пропали жар и страсть. Но куда более удивительно то, что постепенно изменялось и содержание проповедей. Со временем он начал противоречить себе раннему, повторяя то, что было написано в книге.

В глазах людей эта история стала первым крупным поражением португальца в войне с голландцем. Даан в прошлом тоже нередко проигрывал, но ни одна из его неудач не была столь масштабной. Тем не менее противостояние этих двоих не закончилось, ведь описанные события никого ни в чем не убедили окончательно. Каждый из них был все так же уверен, что единый бог говорит именно с ним, тогда как ненавистник – опасный еретик.

– Но, Отец, для чего Ты рассказываешь мне эту странную историю?

– Я рассказываю Тебе ее, Сын мой, потому что Даан и Жанейро – это хорошие люди. Они могли бы сделать немало прекрасного, если бы их жизни не оказались потраченными на вражду. Они могли помочь пастве спастись, но вместо этого погубили многих своих послушников. Умиравшие за них тоже были хорошими людьми…

Я рассказываю Тебе об этом сейчас, Сын, чтобы, засыпая, Ты запомнил: никогда не вводи людей в замешательство, не запутывай их знаками или тем, что они будут рады принять за таковые. Не способствуй тому, чтобы они строили невероятно сложные доктрины для поклонения Тебе. Будь ясным! Даруй больше, чем требуй. И тогда подобные истории останутся лишь сказками.

Дружба 2

Не то чтобы Миклош был каким-то особенно конфликтным человеком. Вовсе нет. По крайней мере, ничуть не в большей степени, чем все остальные. Ведь если вдуматься, а главное, если рассуждать откровенно, то придется признать, что каждому порой случается расставаться даже с самыми близкими и драгоценными друзьями. Нет, разумеется, есть люди, которые дружат всю жизнь, но таких единицы. Большинство же из