— За полтора месяца ты могла бы рассказать Лукасу правду, — парирую я, откидываясь на мягкую спинку стула.

Ева вздыхает, сжав губами коктейльную трубочку. Теперь и ей самой не чуждо смущение. Ее щеки зарделись, а накрашенные густой тушью ресницы задрожали над нижними веками. Раньше я любил ее, и наша дружба с Лукасом была в зоне риска. Но уже очень давно я чувствую к ней какую-то родственную привязанность. Откровенно говоря, мне сложно представить Лукаса без Евы — он очень изменился. Я помню его одержимым ночной жизнью повесой.

— Я скажу ему после свадьбы, — по-прежнему не смотря на меня, изрекает моя подруга. — Обещаю.

Хмыкаю, делая вид, что думаю над ее словами. Однако ей известно, что я попросту издеваюсь.

— Конечно… — потираю пальцами подбородок. — Напомни-ка, когда вы женитесь? А-а! — Ткнув в Еву пальцем, восклицаю я. — В начале декабря! А это значит, что он однозначно заметит живот еще до венчания.

Она всплескивает руками.

— Да что вы говорите, Капитан Очевидность!

Из соседнего зала в драных джинсах и не заправленной в них рубахе с пятнами синей краски выходит Лукас, пребывая в великолепном настроении. Он, поймав взгляд своей любимой, пританцовывает и, вытянув ладони вверх, демонстрирует ей, как те перепачканы — результат обновления интерьера в бильярдной комнате клуба Исайи. Владелец заведения спускается с лестницы как раз в тот момент, когда Лукас уже «домогается» до будущей жены, желая ее поцеловать, на что та повизгивает. Ева уклоняется от изрядно измазанного краской жениха, из-за чего Исайя и наши общие друзья разражаются громким хохотом. Приблизившись, здешний начальник, получивший все-таки от меня элитарный «Ferrari», прислоняется плечом к моему плечу.

— Дружище, а не уехать-ка тебе отсюда? Мы ведь не просто к Хэллоуину готовимся, но и к твоему дню рождения.

Я прикидываюсь, что искренне поражен.

— Правда? — Приложив руку к груди, приглушенно ахаю. — Черт! Как неудобно получается!

— Мгм… Так что…

Мы до этого неспешно двигались вперед. Останавливаемся, когда я перебиваю его и несильно сжимаю ладонью на заднюю часть шеи Исайи.

— Если бы твои рабочие не подвели тебя, умник, меня бы здесь не было. Как и моих людей, — голос исполнен легкой иронией. — За «воровство» ремонтной бригады мне еще отчитываться перед теми, у кого я «украл» пятерых ребят.

Единственный в компании после меня, кто не сделал ни черта, — это мой ленивый друг и кутила по совместительству. Εго забавляет мое видение ситуации и, запрокинув голову назад, он заливается хрипловатым смехом. Затем запускает пятерню в темные кудрявые волосы, взъерошивает макушку.

— Тебя никто не заставлял, — Исайя ведет плечом.

Черные глаза лучатся весельем. Он пританцовывает на месте под такт музыки, которая доносится сверху.

— Я больше никогда тебе не помогу, — приподняв брови и для убедительности два раза кивнув, наставляю на него палец.

Маринелли отбегает назад. Его руки расходятся в стороны. Он, не прекращая широко улыбаться, идет к Лукасу с Евой и другим нашим друзьям, но, изредка оборачиваясь, все ещё бросает мне смешливые взгляды.

Придурок.

«Голубые танцовщицы» — тот самый клуб, который, проиграв пари, я у Исайи так и не приобрел. Жаль, он получил бы за него неплохие деньги. Я ничего бы не стал менять. Мой друг, конечно, всем сердцем обожает оба своих проекта, но к «Джорджоне» он все же относится не с таким трепетом, как к «Танцовщицам». Странно, ведь мастеров эпохи Возрождения Исайя ценит больше. Тем не менее Маринелли, вдохновившись работами Эдгара Деги, создал вначале клуб, в котором развесил копии практически всех его художеств. Здесь и «Певица в зеленом», и «Танцовщицы в розовом», и «Танцовщица с букетом», и «Репетиция», и «Танцевальный класс в Опере», и «Балетная репетиция на сцене», и «Ожидание», и «Танцовщица выгибается»… Копии этих произведений искусства развешены на стенах четырех залов клуба — наверху и внизу. А в самом важном помещении, над диджейским пультом красуется главный шедевр — увеличенная в несколько раз репродукция французского живописца. «Голубых танцовщиц» также можно увидеть при входе в заведение, рядом с неоновой вывеской.

Поначалу итальянская молодежь очень скептически относилась к идеям Исайи. Не буду лукавить — даже мне казались его цели бредовыми, я их не поддерживал. Но вскоре другу удалось переубедить всех, кто в него не верил — народ повалил и в «Джорджоне» и в «Танцовщицы». Главное, что есть в этих клубах — особый шарм, необычность, неподражаемая атмосфера. Ты приходишь сюда не просто для того, чтобы выпить, подвигаться под музыку, покурить кальян, познакомиться с какой-нибудь красоткой и увезти ее домой. Ты приходишь сюда, чтобы еще и насладиться нетрадиционными декорациями, и такое ощущение, будто находишься одновременно и на танцполе, и в галерее.

Внезапно мелькнувшая в сознании мысль заставляет грустно усмехнуться — наша первая встреча с Каталин произошла в «Джорджоне». Я запер ее на цокольном этаже, в кабинете Исайи. Начал допрос с пристрастием. И какого же черта она встретилась мне снова год спустя?! Нет, мне не жалко тачку, хоть я и прикипел к ней. Тем более, черный «Ferrari» обошелся мне в кругленькую сумму. Но все дело в том, что я не могу перестать думать об этой сумасбродке! Она накрепко засела у меня в голове!..

Из раздумий вырывает очередной взрыв смеха. Я осознаю, что все это время стоял в центре основного зала, пока остальная компания развлекалась у дальних столиков. Мне стоит устремить на них взор, чтобы увидеть, как они непринужденно веселятся.

— Эй, Ферраро! — окликает Исайя.

Я с любопытством уставляюсь на друга.

— Забирай своих парней и вали отсюда, не то испортишь себе сюрприз!

Сказав это, он вновь хохочет во все горло, потому что Лукас не перестает отпускать пошлые шуточки. Я показал ему фак, когда тот стал подтрунивать насчет непредвиденно поселившегося во мне занудства. Закрываю свой ноутбук — к счастью, никто и не думал к нему прикасаться. Не хватало ещё оправдываться за то, что я скучаю по какой-то дурнушке…

Я уже было собрался направиться в расположенный рядом зал, дабы освободить рабочих от непредусмотренной ими работы, как на танцполе появляется Алистер Шеридан вместе со своими бессменными дружками. Откуда они взялись? О, ну да, в здании ведь открыт запасной выход…

Он похож на молокососа в потертых светлых джинсах и красной толстовке с логотипом университета Тор Вергата. Алистер испепеляет меня взглядом. Я тоже в долгу не остаюсь и прямо-таки олицетворяю недружелюбие и отвращение. Пора отсюда валить как можно скорее — ни Исайе, ни кому-нибудь другому из присутствующих не нужно лицезреть потасовку перед праздником.

Портить настроение друзьям из-за этого недоноска? Нет уж.

Я вырываю из рук Джеммы свой телефон, но та упрямо хватает его обратно, стоит мне только отвлечься. Сообщения продолжают поступать, а мы и так нехило опаздываем из-за меня, поэтому я предпочитаю уделить внимание волосам. Укладка занимает слишком много времени, а еще эта красная лента… куда она запропастилась?!