Навесной замок с двери подвала был снят, а значит, хозяин находился у себя, но я решил не пороть горячку и дождаться Рамона. Опустился на нижнюю ступеньку крыльца, а слишком уж добротные для бродяги ботинки прикрыл брошенной в ноги котомкой. Клюку положил на колени.

Стена и забор прикрывали от ветра, светило солнце, стало тепло и уютно, незаметно подкралась дремота. Я отчаянно зевал, но подниматься на ноги не решался. Дом жил своей жизнью, и мне вовсе не хотелось привлекать к своей персоне внимание местных обитателей.

А приблудившийся бродяга – да кому он интересен?

Дородная мамаша, за юбку которой цеплялось сразу два сопливых карапуза, грузно прошествовала через двор, даже не взглянув в мою сторону. Как не обратили никакого внимания на меня две сухонькие старушки, катившие одну тележку с провизией на двоих. Лишь перепачканный копотью и сажей трубочист попросил огонька, прежде чем выйти за ограду, да и тот совершенно точно был под хмельком. Очень уж характерно покачивало его из стороны в сторону при ходьбе.

А потом внизу лязгнул металлом дверной засов.

Выглянувший на улицу Шон Линч с удивлением воззрился на бродягу, но, к счастью, бесцветно-серые глаза убийцы не сразу приспособились к яркому солнечному свету, и на какой-то миг я, должно быть, показался ему безликим силуэтом, вырезанным из черной бумаги и теней.

И этого мига я не упустил.

Клюка угодила точно в переносицу, и рыжий стрелок отлетел обратно за порог. Тут же я спрыгнул с крыльца к подвальной двери и решительно шагнул внутрь. Убийца со сломанным носом потянулся за пистолетом, но вновь опоздал. Палка со всего маху шибанула его по голове и переломилась надвое, а ирландец без чувств распластался на полу.

Забрав у наемника карманный пятизарядный револьвер и перочинный нож, я сбегал за валявшейся на ступеньках котомкой, заодно запер на засов входную дверь. После этого запалил газовый рожок и принялся распарывать на длинные лоскуты сдернутую с кровати простыню. Полученными лоскутами примотал руки и ноги усаженного в массивное кресло ирландца к подлокотникам и ножкам, а потом не поленился заткнуть импровизированным кляпом рот и завязать глаза.

Шон Линч был сиятельным, и я не собирался рисковать. Опять же, все прошло настолько гладко, что волей-неволей закралось сомнение, к тому ли человеку направил меня Рамон. «Светить» лицо раньше времени было в этой ситуации нелучшей идеей.

Взяв со стола стеклянный стакан, я приставил его к носку поношенной туфли Линча, выпрямился и огляделся по сторонам. Вытянутое полуподвальное помещение со сводчатым потолком напоминало стрелковую галерею. Внутренних перегородок в нем не было, лишь в торцевой стене, каменной и капитальной, обнаружилась обитая железным листом дверь с парой сложных врезных замков.

Такие взломать мне было точно не под силу, но и не пришлось – ключи отыскались во внутреннем кармане пиджака хозяина подвала. Отперев дверь, я заглянул в небольшую каморку с деревянными полками вдоль глухих стен и сразу увидел убранный в угол тубус. Тут уж у меня отпали последние сомнения.

Из футляра для чертежей я извлек карабин фирмы «Кольт» с помповым механизмом перезарядки. Граненый ствол был кустарно укорочен, на его конце с помощью хомута и переходника закрепили странный металлический цилиндр. На всякий случай я передернул помпу, подобрал вылетевший на пол патрон и убедился, что калибр у оружия тот самый: тридцать два – двадцать, винчестер.

Тогда я вернул карабин в тубус и раскрыл лежавший на полке чемоданчик. В нем обнаружился угловатый самозарядный пистолет «Веблей – Скотт 18–76», на стволе которого был закреплен столь же громоздкий цилиндр, что и на винтовке. От оружия пахло пороховой гарью.

– Что за дьявольщина? – недоуменно пробормотал я и вдруг обратил внимание на полку, где лежала коробка с броской красной надписью «Maxim» и лаконичным пояснением: «Глушитель шума выхлопных газов». На вытащенной из нее пересылочной картонной тубе с жестяной крышкой значилось еще более краткое: «Глушитель Максима».

Глушитель шума выхлопных газов?

Я развернул рекламную листовку, взглянул на описание работы прибора, произведенного компанией известного оружейного изобретателя Хайрама Максима, и очень быстро разобрался в устройстве этой хитрой штуковины. Действительно, глушитель.

К эластичной каучуковой маске со стеклянными окулярами, шлангом из прорезиненного брезента и баллоном сжатого воздуха никаких инструкций не прилагалось, но я и так нисколько не сомневался в том, что именно благодаря этому дыхательному аппарату наемник не испытывал дискомфорта из-за паров едкого газа. Заинтересовала лишь сложная система линз, позволявшая закреплять несколько стекол одновременно. Я приложил маску к лицу и посмотрел на свет – все увиделось каким-то бесцветным и нерезким.

Тогда я снял с каждого окуляра по верхней синевато-серой линзе, но прежде чем успел оценить произошедшие изменения, из комнаты вдруг донесся стеклянный звон! Это очнувшийся ирландец попытался освободиться и невзначай опрокинул стоявший у ноги стакан.

Я приблизился, переложил «Веблей – Скотт» в левую руку и со всего маху врезал убийце по уху. Наемник вмиг потерял сознание от слишком сильного удара, голова его мотнулась и безвольно упала на грудь.

Не рассчитал, бывает.

Подавив тяжелый вздох, я прошелся по комнате с тряпкой, протирая все, до чего дотрагивался прежде. Оставлять отпечатки пальцев на месте преступления не следовало, а в том, что здесь в самом скором времени случится либо членовредительство, либо смертоубийство, у меня никаких сомнений уже не оставалось.

Закончив избавляться от улик, я с сомнением оглядел подвальное помещение и пришел к неутешительному для себя выводу, что полноценный допрос пленника провести тут будет чрезвычайно затруднительно, а затаскивать Линча в броневик на виду у его соседей – идея и вовсе хуже не придумаешь.

Пришлось отыскать среди хозяйского инструмента пару брезентовых перчаток и короткий ломик, забраться на стол под окном напротив входной двери и сначала отодрать с него доски, а затем вытянуть затолканное внутрь пыльное тряпье. Дотянуться до трухлявых досок, набитых с внешней стороны, оказалось куда сложнее, но результат того стоил: теперь я в любой момент мог вытащить ирландца в палисадник без всякого риска попасться на глаза другим жильцам. Оставалось только дождаться броневика.

Шон Линч очнулся раньше.

Он вдруг выплюнул кляп, шмыгнул сломанным носом и спросил:

– Кто тебя послал?

Пленник не мог не отдавать себе отчет, в сколь плачевном положении его угораздило оказаться, и все же в глухом голосе не прозвучало ни малейшего намека на страх. Желает поторговаться?

Что ж, почему бы и нет?

Подняв с пола опрокинутый стакан, я наполнил его водой и поднес к губам наемника. Тот напился и повторил свой вопрос:

– Кто тебя послал?

Я лишь усмехнулся.

– Скажи лучше, кто подрядил тебя убрать Леопольда Орсо.