ранее, дал преимущество. Хотя я и так знал, как поступить. Вместо того, чтобы делать какой-нибудь проходной сольный альбом, что мне и предлагали, я направил все время и энергию на создание группы, способной конкурировать с музыкой, над которой я так усердно работал и помогал сочинять в Rainbow и Sabbath – а потом собирался вывести свой коллектив на более высокий уровень.

Винни Апписи покинул Sabbath и решил поучаствовать в моей новой авантюре. Весьма смелый поступок для паренька, которому едва исполнилось двадцать: остаться в известной на весь мир группе, собирающей арены, или же воспользоваться шансом и начать с чистого листа. Я пригласил Винни на ужин в бар Rainbow и выложил все как есть. Он был мне как младший брат и прекрасно видел, как сложилась ситуация в Sabbath. Я бы не стал его винить, если бы он решил остаться с ними. Винни сказал, что хочет попробовать – этого мне было достаточно. Он стал приезжать в маленький домик в Тарзане (да, называется в честь Тарзана – там Эдгар Райс Берроуз написал роман «Тарзан»), и мы джемовали в небольшой деревянной лачуге на заднем дворе: Винни на барабанах, а я, сидя на высоком табурете, играл на басу и пел. У меня уже была песня «Holy Diver», которую я хотел показать ребятам в Sabbath, и пара риффов, один из которых я превратил в «Don’t Talk to Strangers». Мы записали их на кассету, и некоторые вошли в первый альбом Dio.

Я решил назвать группу «Dio», потому что хотел создать именно группу, а не сделать карьеру сольного артиста. Изначально все хотели, чтобы я назвал свой проект «Ронни Джеймс Дио», но я считал, это неправильно. Таким образом я бы навсегда повесил на себя ярлык «бывший вокалист Black Sabbath Ронни Джеймс Дио» или «Ронни Джеймс Дио, который пел в Rainbow». Я не хотел, чтобы меня знали за прошлые заслуги. Хотелось создать группу по своему образу и подобию, чтобы показать фанатам Rainbow и Black Sabbath, на что я способен, вырвавшись из творческих оков.

Венди Дио: Легче было назвать группу Dio. Также, при всем уважении, альбом продавался бы именно благодаря имени Ронни. Компания звукозаписи идею совершенно не поддержала. Пришлось делать все от нас зависящее, чтобы реализовать свой замысел. Если бы все получилось, все бы остались в плюсе – именно так и произошло.

Ронни – прирожденный лидер. Когда он заходил в репетиционную комнату, ощущалось небольшое напряжение. Он, безусловно, был боссом. Когда ребята сколотили группу, они получали за репетиции 500 долларов. Затем, когда впервые поехали на гастроли, парням платили 700 долларов в неделю. Потом сумма увеличилась до 1700 долларов в неделю, независимо от того, работала группа или нет. Ронни всегда относился к своим музыкантам с уважением и заботился о них. Когда они поехали в Японию, Ронни каждому из них выделил 5 000 долларов. Сегодня меня раздражает, когда некоторые бывшие участники группы ноют, жалуясь на то, сколько им платили. У меня остались все чеки и документы в доказательство того, насколько Ронни о них заботился. Вивиан до сих пор получает неслабый авторский гонорар за несколько песен, которые помог сочинить моему мужу.

Однако сперва надо было уладить практические вопросы. Покинув Sabbath, я не остался бездомным или на мели, как после ухода из Rainbow, но и богатым я бы себя не назвал. Пришлось снова заложить дом в Тарзане, чтобы финансировать группу Dio. У меня был личный контракт, но это все, на что я мог рассчитывать. Мы с Венди поговорили и решили, что не можем сидеть и ждать, что лейбл прилично вложится в раскрутку новой группы. Нужно было доказать, что мы настроены серьезно, первым делом, вложив в проект собственные деньги. Это огромный риск. Отправить на гастроли коллектив, способный конкурировать с Rainbow и Sabbath – дорогое удовольствие. Я не мог допустить, чтобы Dio выглядели слабее или хуже. Венди знала, что я должен начать на самой вершине, а не на дне. Больше я не спрашивал ничьего разрешения и был готов биться на арене.

Приблизительно в это же время Венди официально стала моим менеджером, а следовательно, и менеджером группы Dio. Венди уже многие годы занималась моими финансами. Когда я предложил ей все бросить и поехать со мной на гастроли с Rainbow, она ответила: «Не могу. Я должна работать, потому что люблю себя баловать и привыкла к дорогим вещам». Я сказал: «Ну, тогда возьми деньги и займись моими финансами. Мне все равно много не надо». Остальному она научилась благодаря нашим совместным поездкам и различным ситуациям за предыдущие десять лет. Она никогда не стеснялась высказывать мнение, даже в адрес Ричи. Венди знала свое дело.

Она уже начала работать с группой Rough Cutt, поэтому идея взяться за нас казалась идеальной – особенно учитывая, что я вложил в будущее этой группы все, что у меня было. С того самого момента Венди стала моим голосом вне сцены. Я занимался музыкой. Она – делами. Будучи моей женой, Венди всегда заботилась обо мне, словно волчица о волчонке. Такому менеджеру палец в рот не клади – по локоть откусит!

Оставалось набрать ребят в группу. В поисках гитариста мы закинули удочку в Лос-Анджелесе. Одним из первых прослушали 25-летнего паренька по имени Джейки Лу Уильямс, который вскоре, по иронии судьбы, добился известности как Джейк И. Ли в сольной группе Оззи Осборна. Он поиграл в Rough Cutt, которыми недавно начала заниматься Венди. Джейк действительно был талантливым, и мы немного поджемовали, но у меня возникли сомнения. С ним было не так просто найти общий язык. Также я уже решил, что хочу более международный состав, а не просто американскую группу. Волшебство заключалось для меня именно в том сочетании, как было в Rainbow и Sabbath. Джейк оказался ярким и эффектным гитаристом. Британские гитаристы, как правило, более мелодичные. Венди любила шутить, что в прошлой жизни я, наверное, был британцем.

Когда я решил, что Джеки нам не подходит, Венди стало его жаль. Теперь парень лишился работы. В итоге она отвезла его на прослушивание к Оззи. Рассказала о нем Шэрон, и его взяли.

Теперь, уже вдоволь наевшись, я точно знал, чего хочу: американо-британскую группу. Именно с этой мыслью я полетел в Лондон к Винни. Мы снимали с ним номер в отеле Royal Garden в Кенсингтоне. Винни называл нас «странной парочкой», потому что я перед сном любил почитать в постели, а