значит гораздо больше, чем для показных американцев. Она была более мелодичной. Я думаю, именно поэтому позже он захотел взять в свою группу британцев. Возникло ощущение, что в прошлой жизни Ронни и сам был британцем.

С точки зрения совместного творчества Ронни с Тони являлись прекрасным дуэтом и взаимодействовали с остальными участниками группы в плане исполнения. Все они были музыкальными гениями. Это были невероятные приключения и очень славное время.

Тони вернулся на трон. На сцене он был словно темный рыцарь, метающий молнии. Вне сцены предпочитал занавески на окнах в номере отеля, и днем и ночью у него горели черные свечи. Роуди называли номер Тони «пещерой летучих мышей». Он выпивал литры ледяного апельсинового сока и нюхал горы порошка, но когда надо было отыграть концерт, Тони всегда был во всеоружии. Билл – нет.

На гастролях клавишником у нас был Джефф Николлс. Он стоял за боковым занавесом, либо очень далеко за барабанами, так что увидеть его не представлялось возможным. Джефф сыграл и на альбоме Heaven and Hell, но не являлся участником группы. Он был другом Тони со времен их тусовок в Бирмингеме, и Джефф боготворил старого друга. Часто, сидя в вестибюле отеля, ожидая, когда придут Тони с Джеффом, я спорил с одним из гастрольных менеджеров, насколько сильно Джефф будет одет как Тони. Мы ставили пару долларов, затем двери лифта открывались и выходил Тони, а за ним – Джефф – в точно такой же одежде.

Гизер – единственный, с кем я действительно сблизился, мы стали друзьями на всю жизнь. Терри, так его зовут, оказался неожиданно добродушным парнем. Он родом из бедной ирландской католической семьи и ругаться не любил. Как и я, он читал книги и был очень творческой личностью. Иногда мог пошалить, но был действительно хорошим парнем.

Венди Дио: Некоторое время спустя у Ронни с Гизером возникли небольшие разногласия, но в тот первый год они стали отличными друзьями. Тони жил в Англии, а Терри – в Лос-Анджелесе. Он вместе с женой-американкой по имени Глория жил в местечке в Вудленд-Хиллз[36]. Мы с Ронни купили небольшой двухкомнатный домик буквально в нескольких километрах оттуда, в Тарзане. Часто вчетвером зависали вместе.

Дни рождения Ронни и Гизера совсем рядом. Ронни родился 10 июля, а Гизер – 17-го. Мы с Глорией часто тусовались вместе и на их деньги купили ребятам «Мерседесы» SL 280. Я купила Ронни красный. Глория взяла Гизеру серебряный. Мы спрятали обе машины у нас на участке в Тарзане, повесив на них огромные подарочные банты, и устроили парням совместную крутую вечеринку. Ронни, как и Гизер, любил индийскую еду, поэтому я приготовила курицу карри на 300 человек. Сделала вегетарианский вариант, карри из курицы, и карри из ягненка – всем хватило. Мы с Ронни настолько были заняты развлечением гостей, что в конце вечера, когда пошли поесть, – а к тому времени уже оба сильно проголодались, – не осталось ни куска.

Классное было время. Ронни находился на вершине мира. Ему на заказ сделали автомобильный номер с именем «Дио», но покатался он всего пару недель, и пришлось снять. Куда бы он ни поехал, все вокруг сигналили и показывали ему «козу».

Единственным, с кем я не смог найти общий язык, оказался Билл Уорд. Он вряд ли смирился с тем, что Оззи выгнали из группы. Они в Sabbath были лучшими друзьями. Я знал, как это выглядит со стороны – я чувствовал себя так же неловко, когда из Rainbow выперли моего лучшего друга, Джимми Бэйна, а мы всего-то поиграли вместе пару лет. Билл с Оззи дружили с тех самых пор, как в конце 1960-х появились Black Sabbath.

В отличие от Rainbow, где музыканты приходили и уходили, Оззи стал первым, кто ушел из оригинального состава Sabbath. Тони было плевать. Он считал, что сотрудничество со мной – лучший способ превратить Sabbath в нечто большее и лучшее. Гизеру потребовалось больше времени, чтобы принять решение вернуться. Он считал, что избавиться от Оззи – огромный риск, но как только увидел, насколько группа взбодрилась и какой эффект оказала пластинка Heaven and Hell, стал обеими руками и ногами за. Но Билл был разбит. Хотя мне казалось, что Билл страдает уже давно. Он сегодня и сам признает, что у него были проблемы с наркотиками и алкоголем, но трудности заключались далеко не в этом. Он по-прежнему был прекрасным барабанщиком, одним из самых потрясающих представителей поколения английских рок-барабанщиков наряду с Кози Пауэллом, Джоном Бонэмом, Яном Пейсом и Китом Муном. Но теперь Билл действительно испытывал неприятности. Никогда не знаешь, кого мы увидим сегодня – безумца или грустного Билла. И честно могу сказать, что ни разу не видел Билла счастливым и радостным.

Мы репетировали в заброшенном лондонском кинотеатре, как вдруг впервые увидели клип на сингл «Neon Knights». Сидели в партере и смотрели на большом экране. Простое исполнение на сцене. Но Билл внезапно начал кричать: «О, это прекрасно! Это, мать вашу, невероятно красиво!». Затем встал и принялся разрывать стулья и швырять их. Когда он наконец выбежал из зала, не переставая кричать, насколько «охренительный» клип, я сидел пораженный. Тони с Гизером уже привыкли к таким выходкам, а я не знал, как реагировать. Позже я узнал, что мама Билла, столь любимая сыном, умерла буквально за пару дней до этого, и Билл с тех самых пор пустился во все тяжкие, уйдя в загул. Однако мне казалось, что Билл уже давно находился в загуле. Он напоминал животное, мучавшееся от ужасной боли.

Тогда все еще в каждой именитой группе можно было встретить рок-музыкантов, сидевших на наркотиках и мучавшихся от боли. Главное – выйти и сыграть. Такой была позиция. Поэтому мы продолжили маршировать дальше, оставив в группе Билла. Как только мы отправились на гастроли, выхода в любом случае не было. Бывало, Билл играл потрясающе, но бывали дни, когда он действительно вызывал беспокойство.

В июле 1980 года мы начали первый тур по Штатам и выступали практически каждый вечер на протяжении трех месяцев. Решив, что он больше не может летать на концерты, даже на личном самолете группы, Билл ездил на жилом фургоне с братом, женой и ребенком, то есть никогда не выходил из наркотического пузыря, в котором пребывал, за исключением того момента, когда, разумеется, появлялся на сцене. Это был кошмар. В первую очередь – для самого Билла.

В большинстве городов Америки Sabbath пользовались успехом, но