– Он что, имел в виду мои звонки? – удивленно спросил Макс.

– Не знаю.

– Очень странно, – сказал Доронин, хмуря брови. – Нет, если вы думаете, что его убил я… – Он пожал плечами. – Уверяю вас, у нас были нормальные рабочие отношения!

Тут он заметил, что капитан смотрит куда-то поверх его плеча, и резко обернулся. В дверях стояла Виктория Палей.

– По-моему, я вас еще не приглашал, – насупившись, объявил Кошкин. – Как вы прошли мимо Натальи Алексеевны?

– Кирилл ее задержал, – ответила Виктория. – Но это все мелочи. Есть разговор.

– Что еще за разговор?

– Очень важный. – Она метнула взгляд на Макса и добавила: – Нет, не здесь. В библиотеке.

Макс усмехнулся и поднялся с места.

– Если она будет вас убивать, зовите на помощь, – весело сказал он.

– Всенепременно, – проворчал Кошкин. – Ну, что вы еще придумали? – продолжал он, когда за плейбоем закрылась дверь.

Тон его Виктории, откровенно говоря, не понравился, но в тот момент она решила не обращать внимания на мелочи.

– Я же сказала – в библиотеке.

Они вышли из комнаты, поднялись по лестнице и вошли в библиотеку.

– Тинн! – важно сказали часы при появлении гостей и умолкли.

– Половина, – машинально отметил капитан. – Так в чем дело, Виктория Александровна?

– Я знаю, что представляло собой орудие убийства, – объявила Виктория. – Все дело в герцоге Моветоне.

– Э? Не понял.

– Я тоже сначала не поняла, – согласилась писательница. – Это, знаете, была такая мысленная импровизация на тему Шерлока Холмса. И я не сразу сообразила, зачем туда влез герцог Моветон, которого звали Александр. Вообще-то, моветон – это никакая не фамилия, – пояснила она. – По-французски это означает «дурной тон», и в позапрошлом веке это слово часто встречается в текстах наших классиков.

– Я в курсе, – объявил Кошкин, косясь на свою собеседницу. Мало ли что, в самом деле, может быть в голове у человека, способного на мысленные импровизации. – Виктория Александровна, нельзя ли ближе к делу? Я…

– А мы и так к нему близки, – парировала Виктория. – Дальше некуда.

С этими словами она оглядела полки, отодвинула в сторону стекло и вытащила поляроидную карточку, на которой были изображены она, Адрианов и Евгения.

– Держите!

Кошкин озадаченно нахмурился:

– Зачем?

– А вы посмотрите повнимательней, – посоветовала коварная Виктория. – Подсказка: полка без стекол. Снимок сделан в этом же кабинете, но много лет назад. Замечаете разницу?

Капитан взял карточку в руки. Верно, вот шкаф… вот полки… виден даже угол открытки… И на одной из полок стоит небольшой бюст… погодите-ка… знакомые очертания, но на такой небольшой площади фиг что поймешь… Кто же это такой, в самом деле?

– Ну да, это он и есть, – подтвердила Виктория. – Александр Македонский. Сувенир из Греции. Небольшой бюст желтоватого цвета, на подставке, довольно тяжелый – я однажды его держала в руках, когда помогала Валентину Степановичу переставлять книги. А теперь в кабинете его нет. Думаю, это и есть ваше орудие убийства. То, что ваши эксперты приняли за ребра на круглой поверхности, это волосы на голове бюста.

Капитан посмотрел на Викторию, на карточку, сел, резким движением выдернул из стола ящик, а из ящика выхватил лупу, как тореадор – мачете. После чего сел и принялся изучать снимок.

– Так, – выдохнул он, когда закончил изучение. – Из этого снимка я уже все выжал. Мне нужны другие, где запечатлен этот замечательный бюст.

– Тогда надо искать старые фотографии Валентина Степановича, – сказала Виктория. – Сделанные в этом кабинете. Принести альбомы? Я знаю, где они лежат.

Спустя полчаса с небольшим капитан мог уже числить себя счастливым обладателем трех фотографий, не считая поляроидной, где в кадр попал тот самый бюст. На одном цветном снимке Александр получился во всех деталях, и, разглядывая его, Кошкин все больше убеждался во мнении, что и в самом деле, это могло быть орудие убийства.

– Так, – сказал Кошкин, откидываясь на спинку стула. – Что же у нас получается? Орудие убийства пропало. Самый поздний снимок, где оно оказалось в кадре, сделан год с небольшим тому назад. Между прочим, если внимательно смотреть фотографии, то видно, что сувениры и некоторые книги сейчас аккуратно переставлены, чтобы стало незаметно, что бюст куда-то делся. Получается… Получается, что совпадений слишком много. – Он вздохнул. – Итак. Евгения собирается встречаться с… с одним человеком на некой даче. Имелась в виду, конечно, каравелла, которая зимой пустовала.

– Откуда это известно? – насторожилась Виктория. – Я имею в виду, про дачу и прочее?

– Ну, она позвонила этому человеку и сказала, что они будут встречаться, – туманно ответил Кошкин, поглядывая на нее.

– С Кириллом, да? – напрямик спросила писательница. – Вы ведь о нем говорите? Потому что, если речь шла о Максе, то вряд ли у них были проблемы с тем, где встретиться.

– Сдаюсь, – сказал капитан. – Вы очень догадливы, Виктория Александровна. Итак, на чем мы остановились? Ну да, Евгения отправляется в каравеллу, а дальше – дальше мы можем только гадать. Возможно, что она встретилась здесь с кем-то из членов семьи, которые увидели прекрасную возможность отделаться от нее. Возможно, что Евгения, у которой был острый язычок, просто перегнула палку и… стряслось то, что стряслось. Схватив первое, что попалось под руку, а именно этот бюст, неизвестный или неизвестные проломили ей голову. Она находится в коматозном состоянии, но выглядит мертвой, а убийца или убийцы решают от греха подальше имитировать несчастный случай. Он, она или они отвозят ее на дорогу, усаживают за руль и изображают аварию, в результате которой Евгения Адрианова получает множество дополнительных травм. Профессор Свечников, к которому в больницу привозят Евгению, видит, что она в коме, но твердо намерен не оказывать ей помощи. Затем…

– Что? – пролепетала Виктория, в ужасе глядя на него. – Так Свечников…

– Фактически добил ее, – хмуро пояснил Кошкин. – Или дал ей умереть, называйте это как хотите. И это был его первый непростительный поступок. Второй – что во время вскрытия он понял, что Евгения была убита, но сделал все, чтобы скрыть этот факт. И третий его поступок, который меня просто бесит, – что он дал самым дурацким образом себя ухлопать, вместо того чтобы внятно сказать мне, кто стоит за всем этим. Впрочем, учитывая место преступления, это может быть любой из членов семьи плюс домработница и ее дочь. – Кошкин вздохнул. – Будьте так добры, заберитесь на стол. С ногами, пожалуйста.

– Это еще зачем? – удивилась Виктория.

– Затем, – ответил бессердечный капитан, – что я собираюсь тут все осмотреть. Особенно – пол и ковер. А вы будете мне мешать.