— Позже. Он где-то здесь, никуда не денется. Нужно закончить начатое. Мы не можем ждать долго. Идём!

Они исчезают за калиткой, и я слышу, как она запирается.

Ялайский пепел! Всё это дурно, очень дурно пахнет! Предательством и заговором… Неужели Пек тоже в числе заговорщиков? Или… О Святые предки, неужели Имлерис задумал предать нашу армию?!

Да нет, это бред…

Но кое-что я понимаю совершенно ясно — нужно узнать, о чём будут говорить люди на этом складе…

Оставив Пека в проулке, я осторожно огибаю строение и нахожу с торца ветхую лестницу. Видно, что ей давно не пользуются, и некоторые ступеньки сильно рассохлись, еле держатся — но ничего другого под рукой нет. Я аккуратно приставляю лестницу к одному из окон, осторожно поднимаюсь и заглядываю внутрь…

Посреди заставленного ящиками просторного помещения расчищено место. Его занимают десятка три людей. Десять из них медленно передвигаются по залу — нелепо, рывками, постоянно запрокидывая голову…

Ещё двадцать — стоят на коленях, образовав круг. Они связаны двумя верёвками — по щиколоткам и запястьям, образуя одну большую цепь. На головах у несчастных мешки, но по форме я вижу, что, по крайней мере, половина из них — солдаты. Остальные, видимо, горожане…

От этой сцены внутри всё холодеет...

Проклятье, какого хрраша тут происходит?!

Продолжая наблюдать за странным сборищем, я замечаю среди тех, кто разгуливает по складу, сержантов и даже сотников. Один из них стоит рядом с коленопреклонёнными пленными и держит… Я едва не выругиваюсь, когда понимаю, что в руках у усатого мужчины с побелевшими глазами — камень Эрленкар, почти такого же размера, как у меня!

Что-то дёргает меня использовать восприятие — и сделав это, я ахаю, едва не упав с лестницы.

От десятков ящиков на складе к осколку барельефа древних богов тянутся красноватые нити… Их так много, что у меня начинает рябить в глазах!

— Это ещё что за хррашево дерьмо?! — чувствуя, как по носу скатываются капли пота, спрашиваю я сам у себя.

И ответ не заставляет ждать.

Один из сержантов откидывает крышку ближайшего к нему ящика. Изнутри начинает литься голубоватое сияние и десятник, запустив руку в деревянную коробку, достаёт из неё пригоршню светящихся кристаллов.

Этерниум! Ялайский пепел, это Этерниум, по всем признакам! Но почему он хранится на продуктовом складе? Почему не охраняется?!

Найти ответы на эти вопросы я не успеваю. Сержант подходит к стоящим на коленях людям, по очереди поднимает мешковину, скрывающую их головы, вытаскивает из ртов кляпы и засовывает несчастным вместо них Этериниум! А сотник, держащий на вытянутых руках камень Эрленкар, встаёт сразу за десятником, и поочерёдно касается им лбов пленников…

Кто-то даже не сопротивляется, кто-то — напротив — пытается вырваться, вскочить, не даёт открывать себе рот…

На моих глазах двое пленных рвутся вперёд и падают, с размаху приложившись лицом о грубые доски пола…

И всё это происходит без криков, без слов, без угроз — слышно только сопение и кряхтение пленных, а вот те, кто их там собрал, просто молчат! И это настолько жутко, что я чувствую, как по коже пробегают волны мурашек…

Несмотря на сопротивление некоторых пленников, им очень быстро скармливают Этерниум. А последующие прикосновения камнем Эрленкар заставляют их перестать дёргаться и шипеть. Люди, которые ещё недавно были связаны, становятся спокойными настолько, что их развязывают безо всякой опаски! Снимают мешки с голов, поднимают на ноги и что-то тихо шепчут на уши!

Вся эта сцена настолько меня поражает, она настолько загадочна, что я могу лишь предполагать, что тут происходит.

Очевидно, камнем Эрленкар околдовывают солдат те, кто уже попал под его влияние. А Этерниум… Но откуда в Лавенгейском валу взялся ещё один артефакт древних богов? Однако сейчас это всё не важно! Когда Айрилен и генералы узнают, что тут творится, они…

КРРАНК!

Ветхая ступенька подо мной ломается совершенно неожиданно! И чтобы не навернуться с высоты четырёх человеческих ростов, я ухватываюсь за деревянную полосу перед собой. Делаю это молча, но звук треснувшего дерева такой громкий, что…

Ровно два удара сердца мы с людьми на складе смотрим друг на друга. А затем они срываются с места и бегут к выходу…

Глава 17 — Предательство

По лестнице я не слезаю — слетаю, лишь слегка придерживаясь за боковые части и раздирая в кровь ладони.

Проклятье, проклятье, проклятье!

Нельзя, чтобы меня догнали, ни в коем случае нельзя! Это выльется либо в сражение, где придётся убивать заколдованных имперцев магией, либо меня пленят. А что сделают после…

Ялайский пепел, да они не переработанный Этерниум жрут! Вдруг кристалл даёт обычным солдатам способности магов?!

Нет, сталкиваться лоб в лоб ни в коем случае нельзя…

Двери склада распахиваются и оттуда выскакивают люди — ровно за мгновение до того, как я залетаю в проулок, куда утащил Пека.

И каково же моё удивление, когда я налетаю на шныря, стоящего между зданий и потирающего голову! Под ногами парня — выблеванный ужин… Я даже успеваю разглядеть красный энергетический отросток, копошащийся в мерзкой жиже.

— Рой?! Что тут… Где мы?! — удивляется парень, но я не отвечаю.

С ходу хватаю его, протаскиваю несколько шагов за собой и кричу:

— Двигай, двигай!

Видимо, лицо у меня настолько зверское, что лишних вопросов шнырь не задаёт. Стоит только отпустить его, как Пек начинает улепётывать чуть ли не быстрее, чем я.

— Ку…да… Бе…жим?! — со сбитым дыханием спрашивает он.

— В казармы, — оглядываясь через плечо, я придерживаю парня и толкаю его меж двух деревянных построек. — Давай сюда!

— Да что…

— Тихо!

Пек затыкается, а я, обойдя его, протискиваюсь вперёд, задевая плечами обшарпанные доски стен. Восприятие, которое я включил чуть раньше, волнами проносится по тёмному, ничем не освещённому проулку и показывает мне несколько силуэтов, двигающихся навстречу.

Проклятье!

— Ни звука! — одними губами произношу я, наклонившись к уху шныря. — Иначе нас убьют.

Вижу, как он судорожно кивает, и тяну парня за собой. МЫ снова сворачиваем в переплетение узкого пространства между нагромождения построек… Так, и как отсюда выбраться? В какой стороне казарма?

Совсем рядом позади слышатся приглушённые голоса, и я, вжавшись в стену, останавливаю Пека. А в голове уже проносятся волны мыслей.

Бросить его? Или вытащить и выяснить, что он помнит? Почему пришёл сюда, что чувствовал?

Потом, всё потом… Важно другое — нужно рассказать Айрилен, отцу, Молоху, своим людям