«традициях прошлого», «народности» и «России» отражал общий переход от интернационализма, характерного для первых лет советской власти, к лозунгу о «построении социализма в отдельно взятой стране», сопряженному с усилением национальной идентичности. Новый советский гимн, о котором говорилось выше, был еще одним проявлением этой перемены в политике.

По мере того как приближалась победа, курс на народность укреплялся. В августе 1944 года состоялась серия региональных смотров хоров и солистов, исполнявших русские народные песни, кульминацией которых стал Всесоюзный смотр, проходивший в Большом театре. В смотрах приняли участие более 40 коллективов и 400 солистов, из них лучшие были приглашены выступить в Москве («Правда» от 27.08.1944. С. 3). В центральных газетах широко освещалось творчество русских народных коллективов, что служило стимулом для дальнейшего развития.

Помимо распространения народной песни, в прессе уделялось большое внимание еще одной проблеме. В своей статье в газете «Правда» Поляновский выступил с критикой наметившегося подхода к созданию песен и упрекал композиторов за то, что они довольствуются либо холодными, бесчувственными, либо плаксивыми, тошнотворно слащавыми мелодиями. В качестве отрицательного примера он привел некоторые песни Дунаевского, Лепина и Фомина. Поляновский заявлял, что безответственная, халтурная работа тем более недопустима, что во время войны было написано много прекрасных песен, и призывал композиторов тщательнее подходить к выбору слов для песни, так как плохой текст уничтожает песню, даже если мелодия хороша («Правда» от 16.06.1943. С. 3).

Эти идеи не были новы для композиторов, которые обсуждали их с тех пор, как началась война, но факт публикации подобной статьи в газете «Правда» означал, что власть придает вопросу большое общественное значение и не намерена мириться с халтурой. Неизвестно, последовали за этой статьей какие-либо карательные меры или нет.

Чуть менее чем через год в газете «Правда» появилась еще одна статья, посвященная в основном той же теме. Под ней стояли подписи трех ведущих композиторов: Хачатуряна, Шебалина и Шостаковича. В ней говорилось: поскольку партия и правительство проявляют большой интерес к музыке, крайне важен строгий критический подход к ней. Авторы перечисляли области, в которых имеются недостатки, и заявляли, что композиторы до сих пор не имеют обыкновения пользоваться богатством русской народной песни или песен других советских народов. Хотя в создании массовой песни достигнуты несомненные успехи в начале войны, но впоследствии победные настроения так и не получили достойного отражения в песне. Военным комиссиям Союза писателей и Союза композиторов рекомендовалось с большим усердием объединять таланты авторов для создания песен, а также говорилось, что музыкальная критика должна быть более принципиальной и не делать поблажек даже великим мастерам («Правда» от 15.04.1944. С. 4).

Четыре месяца спустя Исаковский уже с позиции поэта-песенника написал статью, выдержанную в таком же духе. Он перечислил удачные песни военных лет, еще раз подчеркнул важность песни для всех сторон жизни в военное время и заявил, что многие новые сочинения страдают как бедным идеологическим содержанием, так и низким художественным качеством. Исаковский отмечал, что есть песни однообразные, скучные, даже безграмотные, которые представляют откровенную халтуру. Приводя примеры того, как писать не надо, автор статьи среди прочих называл тексты Ильи Финка и Владимира Дыховичного. Композиторов Исаковский также подверг критике. Он указал, что низкое качество произведений происходит, по его мнению, от неправильного и нетребовательного отношения композиторов к текстам, так как некоторые композиторы (их имен Исаковский называть не стал) полагают, что текст составляет только одну десятую песни. Обращаясь к издательствам и творческим организациям с призывом проявлять нетерпимость по отношению к низкокачественным текстам, Исаковский делал вывод: если композиторы хотят создавать песни, достойные эпохи, они должны тщательно отбирать текст, а не класть на музыку словесный мусор («Правда» от 04.09.1944. С. 2). Опять же неизвестно, как столь суровая критика отразилась на поименованных авторах.

Несмотря на подобные вспышки беспощадного критицизма, в целом газетные публикации никогда не отрицали жизненно важную роль песни в годы войны. И после заключения мира в Берлине статья в «Красной звезде» еще раз подтвердила, что распространение советских песен являлось наиболее важной частью политической работы в войсках. Далее говорилось, что роль песни не закончилась вместе с прекращением военных действий: ведь советские солдаты все еще находятся на бывшей вражеской земле, вдалеке от дома, и только «музыка и стихи связывают их с родиной, домом, заводами и колхозами» («Красная звезда» от 22.05.1945. С. 3).

Радио

Газеты, как на фронте, так и в тылу, играли ключевую роль в популяризации песен, обнародовании политики в области искусства, информировании о том, как реализуется эта политика. Газеты печатали произведения местных авторов, приобретавших благодаря этому всесоюзную известность, сообщали о концертах, проходивших на передовой, а к концу войны – ив великолепных московских театрах, знакомили с авторами и исполнителями песен широкие слои населения. Тем не менее газеты не являлись единственным средством информирования. Всесоюзный радиокомитет и система радиовещания также много делали для популяризации песен: рассказывали о них, транслировали многочисленные концерты и читки художественных произведений. Значение радиопередач возрастало благодаря тому, что их могли слушать все, а песням даже подпевать, благодаря чему усиливался патриотический подъем, обострялось чувство народного единства[23].

В СССР во время войны радиовещание существовало в двух видах: беспроводное и проводное. В начале войны Наркомат связи конфисковал у населения большинство радиоприемников (портативных радиостанций, ловивших сигналы разных частот), так как власти опасались шпионажа и коллаборационизма. Однако на протяжении всей войны радиопередачи транслировались из Москвы на оккупированные территории, где их могли принимать с помощью беспроводных радиоприемников. Такая же возможность имелась у военных. Однако гражданскому населению на неоккупированных территориях было доступно только проводное вещание, прием которого осуществлялся через стационарные радиоточки в квартирах или через громкоговорители местной радиотрансляционной сети, установленные на улицах, в парках и общественных местах. Репродукторов не хватало, слушатели не могли выбрать программу или выключить прибор, хотя могли регулировать громкость[24]. Уже во время войны, в августе 1944 года, Совнарком утвердил план, согласно которому количество громкоговорителей в течение года следовало увеличить до одного миллиона. Беспроводное радиовещание стадо вновь доступно в марте 1944 года[25], когда Наркомат связи изменил политику и начал возвращать частным лицам и предприятиям радиоприемники [Глейзер 1965: 98; Глейзер 1982: 293].

Когда началась война, радио было довольно новым явлением в СССР. Двадцатилетие радиовещания отмечалось только в конце 1944 года. В 1933 году был создан Всесоюзный комитет по радиофикации и радиовещанию, призванный заниматься как техническим, так и идеологическим обеспечением радиовещания. В бюрократической иерархии этот комитет Совнаркома имел такой же статус, как и