населения на пластинки с популярной музыкой, особенно джазовой. Примерно в то же время был разработан метод записи пластинок со звуковой дорожки кинопленки, что расширило возможности производства[29]. А для тех, у кого не имелось проигрывателя, грампластинки воспроизводились по радио, благодаря чему песни распространялись среди огромной аудитории [Скороходов 1982:56; London 1938:312,314].

В 1940 году Грампласттрест был реорганизован в предприятие металлосбыт ширпотреба, которое занялось выпуском грампластинок. Некоторый кризис возник из-за того, что половину матриц 1930-х годов, с которых прессовались диски, пришлось забраковать, потому что они истерлись в результате длительного использования. Тем не менее в каталоге пластинок 1940 года можно обнаружить много записей популярных исполнителей. Было выпущено более 50 пластинок Вадима Козина – пожалуй, самого популярного исполнителя довоенного времени. Среди звезд можно назвать также Любовь Орлову, Лидию Русланову, Леонида Утесова, Тамару Церетели и Изабеллу Юрьеву. Кроме того, выпускались пластинки с записями Шульженко, Лемешева и Козловского [Stites 1973: 216; Савченко 1993: 14; Скороходов 1982: 57]. Эти довоенные записи составили большую часть грампластинок, циркулировавших в первый год войны.

Судя по всему, в 1941 году после начала войны производство грампластинок (по крайней мере, с музыкальными записями) было временно прекращено. Массовые эвакуации из Москвы и других регионов, приоритетное обслуживание оборонных потребностей (в Ленинграде даже музыканты оркестра рыли траншеи и боролись с воздушными налетами), использование пластмассы только для военных целей – все эти факторы привели к сворачиванию звукозаписывающей индустрии[30].

Осенью 1941 года ВТО поставило все свои звукозаписывающие мощности на службу Красной армии (отчет председателя ВТО Субботина, поданный в КДИ, декабрь 1942. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 951). Несомненно, другие организации поступили так же, ибо все силы были направлены на оборону родины. В первые месяцы войны выпуск музыкальных грампластинок не рассматривался в качестве жизненно важной задачи, а производственные предприятия были захвачены врагом, перепрофилированы или демонтированы для транспортировки на восток. Началась кампания по сбору старых грампластинок в переработку для изготовления пластмассы. Стимулом к тому, чтобы сдавать их, являлась возможность приобрести одну новую дефицитную пластинку за каждые пять пластинок, сданных в переплавку, при этом за новую пластинку требовалось заплатить двойную цену. В течение двух лет пластинки Козина являлись главной ценностью и не подлежали переплавке. Они входили в так называемый «алмазный фонд»; купить их, не сдав предварительно в переплавку старых пластинок, было невозможно. Со временем на пластинках Руслановой, Утесова, Юровской и Шульженко также появилась этикетка «Продаже не подлежит. Обменный фонд» [Савченко 1993: 69].

Постепенно выпуск пластинок был восстановлен. В 1942 году Ленинградская экспериментальная фабрика возобновила производство; некоторое время она являлась единственным поставщиком новых пластинок в стране. Московская звукозаписывающая промышленность вновь заработала только в 1943 году. В июне того же года в отчете говорилось, что с начала войны записано 150 песен. При этом пластинки выходили гораздо меньшими тиражами, чем до войны. Тираж в 30–40 тысяч экземпляров являлся пределом, обычно бывал меньше (речь представителя Дома звукозаписи Львова на пленуме, посвященном песне, 17.06.1943. РГАЛИ. Ф. 2077. Оп. 1. Д. 83). Музыкант Юрий Цейтлин приписывал уменьшение тиражей тому, что миллионами экземпляров выпускались пластинки с речами Сталина, поэтому музыка отошла на второй план (Ю. Цейтлин, интервью, 05.02.1991). Это объяснение не было подтверждено, но других причин, кроме нехватки материала, не обнаружено. В последние два года войны дефицит пластинок удалось компенсировать. В конце войны газета «Красная звезда» сообщала, что за годы войны различные ансамбли и солисты записали более 3000 пластинок («Красная звезда» от 30.10.1945. С. 3).

В рамках данного исследования было идентифицировано около 50 пластинок: найти информацию о полном ассортименте звукозаписей очень трудно. Тем не менее ясно, что на грампластинках были представлены самые разные артисты и жанры. Только на одной из первых пластинок, выпущенных уже во время войны Ленинградским экспериментальным заводом, находим «Играй, баян» в исполнении Ефрема Флакса и «Войну священную» в исполнении Краснознаменного ансамбля под управлением Александрова [Бирюков 1988: 265; Бирюков 1984: 223]. На другой пластинке записаны две песни Жарковского – «Партизан Морозко» и «Синеглазая морячка» – в исполнении Утесова и его дочери Эдит [Жарковский 1978:66]. Существовала пластинка с песней «Жди меня» на музыку Блантера в исполнении Георгия Виноградова под аккомпанемент фортепиано и виолончели и с песней «Синий платочек», видимо в исполнении Шульженко [Скороходов 1982: 65–66]. Имеются сольные пластинки у таких исполнителей, как Козин, Рождественская, Преображенская, Нечаев, Бунчиков, Пирогов, Козловский. Помимо Козина, больше всего выпускалось пластинок с записями Утесова, Виноградова и Флакса.

Некоторые пластинки были выпущены на основе кинофильмов. «Темная ночь» в исполнении Марка Бернеса и «На ветвях израненного тополя» в исполнении Бориса Чиркова – это песни из фильмов. Кроме Краснознаменного ансамбля, на пластинки записывались также Центральный военно-морской ансамбль, джазовый ансамбль Балтийского флота, ансамбль Московского военного округа, джазовый ансамбль Эдди Рознера и Хор имени Пятницкого. Музыка, записанная на грампластинки во время войны, отличалась разнообразием жанров: патриотические песни, такие, как «Священная война» и «Прощайте, скалистые горы», сочетались с сатирическими и шутливыми композициями, такими, как «Джеймс Кеннеди» или многие номера Утесова, в том числе «Барон фон дер Пшик» и «Партизанская борода», а нежные, лиричные песни не исключали джазовых, энергичных мелодий. Неоднократно выпускались пластинки с песнями «Жди меня» и «Темная ночь», а Хор имени Пятницкого и другие хоры исполняли протяжные народные песни. Такие песни, как «Самовары-самопалы», «Случайный вальс», а также энергичные народные песни в исполнении Лидии Руслановой поднимали настроение.

Не совсем понятно, как заключались договоры на грамзапись и каким образом исполнители подбирали репертуар, но певец имел право на утверждение прессовой матрицы перед тем, как она поступала в массовое производство. Художественный совет, вероятно связанный с ГУРК (цензурный орган), мог запретить запись любой песни, как это случилось с ансамблем Рознера, о чем говорилось выше в главе 3. Какова бы ни была официальная система, человек имел возможность на нее повлиять и настоять на своем. История записи песни «Темная ночь» для фильма «Два бойца» служит тому примером. Когда Богословский, композитор песни, вернулся в Москву из Ташкента, где еще продолжались съемки фильма, он показал свое новое сочинение Леониду Утесову. Богословский утверждает, будто никак не предполагал, что Утесов выучит песню и станет ее исполнять, однако именно так и произошло. К тому моменту, когда фильм вышел на экраны, песня уже была хорошо известна в исполнении Утесова по концертам и пластинке. Это вызвало ожесточенные споры между артистом Марком Бернесом, исполнившим песню в фильме, и режиссером Леонидом Луковым с одной стороны и Богословским и Утесовым – с другой стороны. Двое последних