Пока ее брат не отобрал все это.

Наверняка есть какой-то способ вернуть ее жизнь. Она все еще молода и красива, но скована порочащей репутацией. Отомстив, она этого не изменит…

Если только не удастся заставить ее брата сказать правду.

Торн решил пока не заводить об этом разговор, чтобы заранее не обнадеживать ее. Но вернуть Белле ее законное положение в обществе теперь стало его главной целью в этом мероприятии.

Конечно, он в любой момент может улучшить ее положение, сделав ее герцогиней.

Возможно, он дернулся, потому что Белла вопросительно посмотрела на него. О чем она только что говорила? О местной охоте? Его спасло то, что карета остановилась, чтобы сменить лошадей. Он спрыгнул вниз, чтобы поговорить с кучером.

Что за нелепая идея! О том, как быть герцогиней, Белла не имеет ни малейшего представления. Она как неоперившийся цыпленок.

Белла в смятении смотрела, как он уходит. Она что-то не то сказала?

Она рассказывала о своих родителях, о том, что никогда не была привязана к ним. И ни она, ни ее сестры и брат почти не виделись с ними.

Вызывало ли это отвращение у него, потому что в семьях простых людей дела обстояли по-другому? У нее перехватило дыхание – она снова осознала, какая социальная пропасть между ними. Белла не возражала против этого, но, возможно, ее уже сформированная личность из-за статуса не была готова быть женой морского капитана.

Когда он вернулся, и карета снова тронулась, Белла продолжала молчать. Он заговорил первым:

– Вы говорили о своем детстве. Были ли у вас слуги, которые заботились о вас?

Ей хотелось рассказать ему все о Пег, но это привело бы к другим вопросам, поэтому она кратко упомянула о ней и о других слугах, а затем спросила:

– А ваши родители были любящими?

Она тут же поморщилась, вспомнив, что Роуз – внебрачный сын герцога, сосланный жить далеко, потому что слишком похож на законного сына герцога. Неудивительно, что он коротко ответил: «Нет». Возможно, именно поэтому он казался осторожным в том, что говорил дальше.

Он начал рассказывать о детских играх, но затем снова перевел разговор на нее.

– Я уверен, что время от времени вы привлекали внимание своих родителей чрезмерными шалостями.

– Это правда. – Белла усмехнулась. – Но я научилась не переполнять чашу их терпения, или, возможно, я им просто надоела. А мои старшие сестры вели себя так, как следовало.

Это привело к разговору об Афине в Мейдстоне, а затем к событиям в «Черной Крысе». Каждое слово, каждое воспоминание все глубже погружали ее в эмоции, от которых становилось только больнее.

– Ваш нож все еще при вас? – спросила она.

Торн вытянул правую руку, и на запястье завиднелась рукоять. Он достал нож левой рукой. Левша. Этого она тоже раньше не заметила. Теперь каждая деталь имела значение. Она рассказала ему о своем пистолете и о том, почему решилась купить его. Затем достала, чтобы показать.

К тому времени, когда они начали подъезжать к Лондону, и долгое путешествие, прошедшее в непринужденной и легкой беседе, было позади, она понимала, что он полон секретов. Белла не могла на это жаловаться, ведь сама скрывала еще больше.

Пока колеса кареты грохотали по мощеным улицам, Белла боялась даже подумать о том, что ей придется вернуться к своей жизни, полной лжи, и испытывала большое искушение рассказать капитану Роузу все о леди Фаулер и попросить его совета. Но, к счастью, капитан вернулся к разговору о ее брате.

– Я наведу справки в Лондоне об игровых притонах в вашем районе Оксфордшира. Полагаю, что вы не знаете ни один из них?

Слова вырвались сами собой.

– Моя жизнь там была совершенно другого порядка.

– Мы заставим его заплатить. – Торн коснулся ее руки, мрачно глядя ей в глаза.

Они оба были без перчаток, поэтому она почувствовала успокаивающее тепло его рук. Затем он сжал ее пальцы своими, и Белла почувствовала нечто большее, чем физическое тепло. Что-то, из-за чего было гораздо труднее не раскрывать безумства своего сердца.

Она уставилась в пол кареты, вероятно, выглядя застенчивой и даже испуганной, но отчаянно стараясь не выдавать своих чувств.

Торн поднес ее руку к своим губам – это заставило ее поднять на него глаза.

– Я торжественно клянусь отомстить за вас, – сказал он и поцеловал костяшки ее пальцев.

Теперь карета казалась совсем крошечной. Малейшее движение – и они окажутся достаточно близко для поцелуя.

Торн отстранился от Беллы, и она пришла в себя. Очевидно, поцелуй вообще не входил в его планы.

Они погрузились в молчание, пока не подъехали к «Трактиру Георга», где им предстояло выйти из экипажа.

Белла надеялась, что капитан позволит ей уехать домой одной в наемной коляске, но, конечно, он этого не сделал. Когда Роуз провожал ее, Белла забеспокоилась, что он намеревается зайти внутрь. Как бы она смогла объяснить, что это ее дом, в котором работают ее слуги?

Однако он не попытался войти, а просто подождал, пока она отопрет дверь. Белла оглянулась и помахала ему рукой на прощание.

Торн поклонился в своей удивительно элегантной манере, выглядя при этом мрачно-таинственным в ярком свете фонаря.

В доме было темно и тихо, и Белла надеялась проскользнуть в свою спальню незамеченной, но над перилами верхней лестницы показалась голова в шапочке, освещенная дрожащей свечой. У Китти в руке была кочерга? Увидев Беллу, она побежала вниз по лестнице так быстро, что могла легко споткнуться о свою ночную рубашку и сломать себе шею.

– О, мисс! Хвала господу, с вами все в порядке!

Глава 16

Белла с трудом вытерпела удушающие объятия, а затем освободилась от них.

– Со мной все хорошо! – солгала она. – Я же написала, чтобы сообщить это.

– Но вас так долго не было! О, простите, мисс. Но мы так волновались.

– Прости, Китти, но у меня важные дела, и утром я снова уеду. – Белла вздохнула. – Так что позволь мне сейчас лечь спать.

– Опять уедете? – Губы Китти задрожали, будто она собиралась заплакать. Но затем взяла себя в руки. – Как скажете, мисс. Но я принесу вам горячей воды. В вашей комнате горит камин, мисс. Мы ждали вашего возвращения каждый день.

Китти ушла прежде, чем Белла успела запротестовать. По правде говоря, ей хотелось принять ванну после такого длительного путешествия. Она устало поднялась по лестнице, боясь только подумать о том, что завтра предстоит еще один день провести в дороге.

Даже с капитаном Роузом.

То есть, с Калебом.