Не дожидаясь ответа, мадам развернулась и двинулась к раскрывшемуся, словно по сигналу, выходу из ангара. Боевики торопливо потянулись за ней, как будто опасались задерживаться здесь вне поля ее зрения. Пленников они оставили прямо как есть, ни мало не заботясь больше их судьбой. Однако неожиданной свободе Семен обрадоваться не успел, потому что вдруг оказалось, что место конвоиров уже заняли фигуры, закутанные в тени. По контрасту с угловатыми, закованными в броню штурмовиками, они казались изящными и даже хрупкими. Они не хватали под локти, не заламывали руки, не надевали наручники… и Семен решил, что сейчас не стоит проверять боеспособность солдат дроффа.

– Коммуна встретит? – процедила Жустин. – Молись мамочка Ли, чтобы я ни когда больше не вернулась в Коммуну!

Мадам не обернулась. Штурмовики всосались в проем, и створка тут же затянулась за ними. А другая, в стене напротив, открылась.

– Сюда, – произнес первый дроффа, сделал невнятное движение и внезапно проявился из-под тени.

Полуптицы – как-то сказал про них святой отец, и сам был прав только наполовину.

Недоптицы, сказал бы Семен. В конце концов, всем ведь известно, что курица – не птица. Здоровенный, и худющий петух, метр девяносто ростом, без единого пера на синем пупырчатом теле. Верхние конечности с одрябшей провисшей кожей и тремя кривыми пальцами, подобие широких шаровар на нижних конечностях, отсутствие обуви и верхней одежды – только широкая блестящая лента поперек груди, утыканная кармашками, различной вместимости. Увенчанная поникшим сизым гребнем голова, и подвижный, словно собранный из нескольких сочленений клюв, позволявший говорить, жевать и даже отражать некоторые эмоции.

– Да, ребята, – пробормотал Семен, стараясь не смотреть в огромный круглый немигающий глаз, скошенный прямо на него. – Вам действительно надо побольше прятаться в тени.

Кто из людей мог похвастаться, что видел их такими? Дипломаты, что вели когда-то переговоры о союзе против леров? Дальнобойщики, возящие из сектора Дроффа сладости, пряности и алкоголь, в обмен на коноплю и маковую соломку, как во времена Британской Вест-Индской компании? Или может быть пираты, крышующие торговые конвои? Едва ли. Недаром в сети нет ни одного изображения недоптиц в таком виде. Либо черно-белый контур на экране связи, либо темное мутное облачко в фото-объективе, либо до гребешка затянутый в блестящую материю монумент по другую сторону переговорного стола.

Удивительно, что есть хотя бы это. Дроффа – раса-интраверт… Нет, больше – раса-отшельник. Они были готовы отвечать на вызовы, принимать послов и деловые делегации и вести копеечную меновую торговлю. Но никогда еще ни один дроффа не отправлял вызов первым, а послы, бизнесмены и торговые конвои принимались на безвестном номерном астероиде на самой границе системы. Нет, они не запирались в своей орбите – патрульные эскадры крейсировали далеко в ничейных пространствах, транспорты с товарами относительно регулярно приходили на Луну-Сортировочную. Но дальше отношения не шли, хоть тресни. Во время войны, и Земля и Лерон регулярно снаряжали посольства, надеясь перетянуть к себе в союзники, ответ был неизменен: спасибо за ваше лестное предложение, Парящий непременно рассмотрит его, как только оставит заботы о гнездах. Под конец войны кто-то из земных дипломатов внезапно выяснил, что эта формулировка фактически означает: «как только выйдет в отставку», и от дроффа отстали, не успев как следует обидеться – нагрянула лерская оккупация. Торговые представители, послы крупных корпораций, выходящие позже с предложениями совместных проектов, слышали, в общем, тот же ответ. Кто-то из адмиралов однажды едко пошутил, что дроффа сказали бы то же самое и на прямое объявление войны.

А сейчас корабль недоптиц участвует в диверсионной акции в пространстве Земли… Какие же ставки сделаны в этой игре?

Поход по коридорам был недолгим, пропустив пару дверей, дроффа распахнул третью и сделал недвусмысленный жест. Груббер вошел первым, Семен задержался на пороге, протянув руку Жустин, но вдруг ощутил, что упругая сила толкнула его в помещение, и едва не потерял равновесие. Жустин осторожно ввели следом.

Тот же чуждый рельеф стен, то же приглушенное освещение. Дверь, четыре округлые стены и все. Ни стульев, ни насестов, ни столов, ни кормушек.

– Куда это его? – встревожился Груббер, глядя, как коляска с полумертвым лером, будто бы сама собой, прокатилась мимо. – Что вы собираетесь с ним делать?

– Лечить, – коротко проскрипел клюв. – Расслабьтесь и ждите. Для каждого из вас мы приготовим вопросы. Ответьте на них, и ваша судьба определиться.

– Долго? – деловито осведомился Груббер, и дроффа удивленно дернул головой.

– Зачем тебе знать? У каждого свой срок.

– Тогда хотя бы включите двигатели! Не знаю, как вы умудряетесь маскироваться, но уничтожение земного корабля вам долго не скрыть. Уходите с орбиты, пока леры и люди не накрыли этот объем частой сеточкой, не хочется сдохнуть здесь вместе с вами.

Недоптиц дважды сморгнул.

– Твой эсминец цел, землянин. Ни кто не узнает, что мы опускались на Луну, пока не найдет следы вашей машины. Кроме того, мы давно не на орбите, этот корабль ни кому из вас не догнать.

Недоптиц скрылся за выросшей из пола дверной перепонкой. А Семен остался стоять с раскрытым ртом.

– Не на орбите? – повторил он. – Но…

Его сомнения в комментариях не нуждались. Чтобы так уверенно говорить о «никому не догнать», нужно было хотя бы пару часов держать перегрузку в 4-5g.

Груббер вдруг присел, провел ладонью по шершавому, слегка пружинящему покрытию.

– Твою мать, Сикорский! Сколько же они вбухали в эту операцию?

– Что? – подала голос Жустин, протягивая в пространство руку. – Семен, о чем он говорит?

Тот шагнул навстречу, устроил ее ладонь у себя на рукаве.

– Хороший вопрос, Тина. У меня правда есть еще парочка, но сначала подождем ответа на твой.

– Подушка контрперегрузочная, – хмуро сказал инспектор поднимаясь. – Ты хоть понимаешь, сколько стоили те мои коврики, из «Анти-g»?

– Ерунда… – протянул, Семен. – Они нас с падре спасли, конечно, но мы все равно вырубились от перегрузки. А здесь…

– Вот именно, – согласился инспектор. – Ни каких неудобств. К тому же этой дрянью, уверен, покрыты все полы.

– Вы меня пугаете, Филипп, – сообщила Жустин. – Если прибавить к этому цену, которую дроффа заплатили китайцам…

– К черту цену! – Семен тряхнул головой. – Сколько мы уже на борту, минут десять-пятнадцать? Если эта дрянь сглатывает любую перегрузку, мы сейчас можем быть где угодно… Черт, да это же адмиралам в страшном сне не присниться! Корабль с неограниченным ускорением – кто бы думал, что это возможно.

– Жаль, что ты догадался, – раздалось от двери.

Двое зрячих и одна слепая одинаково порывисто обернулись.

– Идем, Сикорский, – произнес дроффа, – для тебя вопросы готовы.

Тот кивнул, переложил ладонь