прямо Семену в грудь. – Ты, будь проклят тот день, когда я решил тебя нанять!.. Итак – три. Понимаешь ты – три заинтересованные в тебе стороны! А если включить теперь и меня – четыре! И, при этом, ты умудряешься мне не врать – потому что действительно не имеешь ни малейшего представления о причине такого интереса к своей скромной персоне!

– Еще был господин Копье, – выдавил Семен.

Груббер дернул головой из стороны в сторону.

– Нет, он тоже ни чего не знал, и в конные концов, пал случайной жертвой чужого интереса… Славно послужив перед этим крышей для госпожи Бертье. Вот кто действительно знает о тебе больше, чем мы догадываемся! Она если и не причина всего произошедшего, то важнейшее звено в этой цепи. Ты готов, наконец, попытаться понять, что происходит? Или будешь продолжать лелеять свою депрессию и дождешься новой войны со всей вселенной!?

– Нет, больше не буду, – Семен качнул головой. – Ты прав, Филл: четыре заинтересованные стороны – уже перебор. Надо устранить хотя бы одну.

В инспектора Содействия действительно дураков не брали. Как он складно все провернул! Дождался полного морального разложения объекта разработки, предельно четко по пунктам сформулировал текущий психологический портрет прямо ему в лицо, затем обозначил угрозы, расставил на доске противников, в числе которых оказались и те кто раньше считался союзником и даже больше… А под конец намекнул где выход. В сотрудничестве с ним разумеется, с Филиппом Груббером, которое к тому же должно пойти на пользу всему человечеству, ни больше не меньше.

И разорвать эту порочную причинно-следственную цепь можно было лишь одним способом. Слава богу, кочерга, или, на менее прихотливый взгляд, боевой жезл чи-при, совсем рядом, в двух шагах.

Мышцы уже напряглись и рука почти дернулась в обманном движении за спинку стула…

– Руки вверх! – раздалось от порога, и Семен чуть ли не в судороге рухнул обратно на стул.

Инспектор сидел лицом к двери и глаза его выражали безмерное удивление.

– Чего? – переспросил он. – Мадемуазель, вы здесь надышались чем-то?

– Вверх! – повторила невидимая Семену Жустин. – Стреляю без предупреждения!

– В кого? – осведомился инспектор.

– Он видит в кого! Не двигаться, я все слышу!

– Можно я тоже посмотрю? – осведомился Семен, и осторожно обернулся.

От хохота он сдержался только потому, что на любой резкий звук Жустин действительно могла выстрелить. Это без сомнения была самая странная штурмовая группа из кем-либо когда-либо виденных. Жустин была уже на ногах. Одной рукой она держала за рукоятку АК-45, другой – скальпель. Карабин был взведен и направлен на инспектора. Наводил его, придерживая прямо за ствол расплывшийся в кресле-каталке святой отец. Скальпель подрагивал в опасной близости от кадыка Майкла, который в свою очередь вцепился в рукоятки кресла и очевидно служил основной тягловой силой всей этой конструкции.

– Требую зафиксировать… – сдавлено произнес американец. – Я действую исключительно под давлением…

– Ты – встать! – гаркнула Жустин, и Семен с инспектором переглянулись.

– Филипп Груббер, – уточнил треснутым голосом лер.

– Да! – согласилась Жустин. – К стене! К левой.

– У левой стены камин, – подсказал Семен. – Он обожжется.

– Я лучше тогда к правой, хорошо? – осведомился инспектор и, неторопливо поднявшись, действительно проследовал к правой стене. Лер прилежно сопроводил его стволом карабина Жустин.

– Прошу продолжайте, – произнес инспектор. – Любопытно, что вы собираетесь делать дальше.

– Семен, – позвала Жустин. – Ты с нами? Свяжи его. Быстрее, пока нижние охранники не догадались.

– И что, Сикорский? – осведомился инспектор. – Ты действительно с ними?

– Извини, – тот пожал плечами. – Я даже больше скажу: ты тоже с нами. Теперь без этого уже никак.

Кочерга не понадобилась. Вполне достаточно оказалось прямого раскрытой ладонью в затылок. Инспектор гулко шмякнулся лбом о стену, и Семен подхватил обмякшее тело, избегая лишнего шума.

– Что ты сделал? – пискнула Жустин. – Падрэ, что он сделал?..

– Тихо, не стреляй, – Семен приблизился к безумной троице. – Дай-ка мне эту штуку, Жус. Где ты вообще ее взяла?

– Патрик принес. Каждый вечер приставал, не угодно ли чего, ну я вчера и сказала…

Семен сдержал новый приступ хохота. Вот оказывается, как начинаются революции.

– Заправленный гоночный шлюп ты ему случайно не заказала? Ладно, ладно, шучу… Что с охраной? Надеюсь без трупов?

– Исключительно под давлением… – пролепетал док, – Три кубика ультрахлоралгидрата в кофейник… Они же кофе так и хлещут…

– А нижний этаж не хлещет? – уточнил Семен.

– На нижнем этаже другой кофейник, – сообщила Жустин. – Груббер прилетел очень возбужденный, и я решила, что пора начинать… Семен! – она вдруг шмыгнула носом, нашарила в пространстве его рукав. – Слишком рано? Я все испортила?..

– Ты… – Семену вдруг стало весело. Не нервная истерика – по-настоящему весело и легко. Еще минуту назад он собирался сделать то же самое, спонтанно совсем без всякой подготовки. Жустин еще молодец…

– Ты все правильно сделала, Жус. Кто сказал, что давить на курок это моя забота? А теперь слушай мою команду, бойцы! Док – вторую каталку, быстро! С ажайте в нее Груббера. Жус, ты везешь лера, у меня руки будут заняты. Падрэ сидите смирно и стараетесь не загнуться. Задача ясна? Выдвигайтесь к лифту занимайте круговую оборону и ждите моего сигнала.

Появиться внизу всей компанией, означало тут-же и закончить эту спонтанную, несуразную попытку к бегству. Стараясь не обращать внимания на камеры по углам, Семен ссыпался по лестнице. Три боеспособных агента на первом этаже – это серьезно. Особенно если они успели почуять всю эту возню наверху.

Скорость и напор, как на лерском тюремном транспорте. Только скорость и напор! А-ах, черт…

Шагнуть с предпоследней ступеньки у Семена не получилось. Изгиб лестницы, прихотливая колонна, намертво перекрывающая обзор – дьявол побери того архитектора! И черенок швабры, просунутый между периллами.

Надо ж, а ребята оказывается с юмором!..

Эту мысль, как ни странно, он успел додумать уже в полете. Карабин куда-то в сторону, коленки, локти, нос – очень больно, до синих искр в глазах. И две девяностокилограммовые туши на спину, заворачивают руки за плечи, запрокидывают за волосы голову.

– Наверху, – прохрипел он, еще пытаясь хотя бы сбить с толку, разделить охранников, – Быстрее! У лера лучемет… Груббер убит!..

– Молчи и лежи, – посоветовали ему, и тут же торопливые шаги вверх по лестнице. – Отбегался, Сикорский.

Угрозу они оценили совершенно правильно, наверх пошел только один, двое остались здесь внизу. Тогда Семен расслабился и прижался щекой к полу, слизывая с верхней губы кровь.

Да, Жус, все-таки мы поторопились…

В этот момент он услышал гул. Далекий, приглушенный, прямо сквозь пол.

На Луне это очень страшный звук. Здесь нет и не может быть никакой сейсмики,