Мы прошли за чёрный квадратный джип и уселись в массивный внедорожник «Шевроле», который помчал нас в сторону Тиндо. Мы с Людой расположились сзади, Носатый сел за руль, ещё один парень расположился за ним, а на некотором расстоянии нас сопровождала полицейская машина. Наташа и Женя сели между нами, а Норд традиционно забился вниз под сиденье, где тяжело дышал и мочил слюнями очередной коврик.

– С каким почётным эскортом следуем. Прямо, как президент! – усмехнулся Носатый и закурил. – Сейчас туда же, откуда выехали?

– Да, именно, – ответил я и, понизив голос, обратился к Наташе: – А что ты ему рассказала?

– Ну, часть того, что знаешь и ты, кое-что добавила от себя, и, в общем, получилась довольно славная история. Пусть тебя это не беспокоит – никаких лишних вопросов не будет, и согласовывать никакие ответы нет нужды.

– Ладно. А что с телом Оли? Вы не в курсе?

Девушки отрицательно покачали головами.

– Странно получается – оба камня у нас, но двух необходимых воскрешённых и одной мёртвой нет. Честно говоря, если поиски твоего отчима не увенчаются успехом, то даже и не знаю – что делать дальше.

Я потрогал камень, лежащий в кармане куртки, и вздохнул:

– С другой стороны, время пока терпит и вполне можно надеяться на лучшее. Ведь так?

– Да, конечно. Но, знаешь, после моего сегодняшнего исполнения роли щита, честно говоря, я чувствую себя неважно и думаю, что запас сил начал исчезать быстрее, – ответила Наташа и посмотрела на Женю: – Мы, конечно, снова можем помочь друг другу, но, наверное, стоит сделать неприятный вывод о том, что наша жизнь в таком виде весьма скоротечная, а вовсе не вечная.

– А что произойдёт, когда силы иссякнут совсем? – спросила Людмила, зачем-то толкая меня локтем в бок.

– Даже не хочу об этом думать. – Наташа отвернулась и некоторое время смотрела в окно, а потом продолжила: – Возможно, это некий небольшой период, который даётся как шанс вернуться, и то совсем немногим. А затем, думаю, ничто не будет способно нас воскресить. Хорошо ещё, если будет какое-то продолжение, но бродить месяцами или даже годами в тени Трюфельного холма – было бы просто невыносимо. Поэтому уж постарайтесь не затягивать.

– Собственно, от нас здесь, как показывают события, мало что зависит. – Я закашлялся и почувствовал неприятную липкость на пальцах. – Но почему Вера Павловна не пошла одна, раз Борис лишился своего дара? И к чему вообще было всё это представление? Она же могла давным-давно просто забрать камень из своей могилы и благополучно уйти.

– У нас нет ответа, ты же знаешь. Предполагаю, что всё не так просто и с этими камнями тоже есть свои особенности. Например, к нему может прикоснуться только тот, кто положил, а вот у него потом вполне можно забрать булыжник. Или что-то в таком роде.

Женя пожала плечами:

– Можно долго гадать, но на самом деле вышло, как вышло.

– Хорошо. Ну, а могут Борис и Вера Павловна в своём нынешнем положении как-то разумно мыслить, составлять планы, подчинять себе кого-то ещё, как и того беднягу?

– Судя по тому, что мы уже видели, в какой-то мере, да, – ответила, со вздохом кивнув, Женя. – Однако, думаю, их силы расходуются точно так же, как и наши, поэтому вряд ли нежити станут этим злоупотреблять. А что касается вообще их сущности, то, наверное, всё-таки здесь больше инстинкты и какие-то проявления, преломляемые из другой реальности, но частично срабатывающие и тут. Надеюсь, что всё это завершится до того, как мы детально изучим этот вопрос и станем экспертами в теневых делах.

Потом повисло долгое молчание – я думал о том, сколько всего странного и нового происходит, и был рад, что способности Бориса и Веры Павловны не развились во что-то большее и чудовищное. А ведь именно так вполне могло и быть. Если рассматривать перспективу борьбы с армией зомби, которые станут приступом брать дом, то в этом, разумеется, ничего хорошего нет. Однако я не верил, что у заключённых в телах преследователей сущностей таится подобная мощь. Одного-двух – наверное, но не более того. Когда мы добрались до знакомого шлагбаума и вышли из машины, Носатый напутствовал нас:

– Мы будем здесь. Если что-то заметите – сразу звоните. Неважно что – пусть самую незначительную вещь, которая обеспокоит. И, пожалуйста, не пытайтесь геройствовать сами, а то влипнете во что-нибудь, а мне потом голову из-за вас оторвут. После сегодняшнего я не сомневаюсь, что вы на это очень даже способны. Сейчас мой напарник проводит вас до дверей, осмотрит квартиру и вернётся, а я буду бдеть здесь. Всё понятно? Вопросы, возражения, пожелания?

– Никаких, – усмехнулся я. – И ещё раз – спасибо.

Мы прошли мимо рецепшена, где с нами как-то настороженно поздоровалась сидящая там новая женщина, которая, несмотря на слова Людмилы, что оба мужчины с ней, очень внимательно нас рассматривала и, кажется, не очень-то прониклась доверием. А когда мы добрались на лифте до квартиры и впустили сопровождающего внутрь осмотреться, девушка нежно обняла меня в коридоре и начала чему-то посмеиваться. Постепенно это переросло в хохот, который необычайно заразил и меня, а через мгновение мы увидели обеспокоенного парня с пистолетом в руке, который явно думал, что в его краткое отсутствие на нас успели напасть. Я успокоил его, пояснив, что это нервное. А Люда позвала на чай, от чего охранник предсказуемо отказался, и мы, как было велено, бдительно заперлись на все замки, когда он ушёл.

– Боже мой, неужели мы вдвоём и остались в полном покое? – с наигранным удивлением и облегчением выкрикнула Людмила, широко расставив руки и забавной вихляющейся походкой пройдя на кухню. – Ну, что? Чая с дороги или чего-нибудь перекусим?

– Наверное, не мешало бы заправиться посерьёзнее. Кто знает – что произойдёт в следующий момент? С тобой жизнь такая непредсказуемая, – ответил я и направился в ванную помыть руки. – Даже сосиски, если в твоём доме их едят, подойдут!

– Ради тебя я пойду даже на это, – со смехом отозвалась Людмила. Тщательно вытершись приятно пахнущим свежестью полотенцем, я прошел в спальню, достал из кармана куртки камень и аккуратно положил его на полку рядом с предыдущим. Надо же – всего лишь два куска обыкновенного на вид булыжника, а как много значат для меня.

И, не пойди я через несколько мгновений на кухню, несомненно, стал бы свидетелем чего-то такого, отчего моя умиротворённость мигом пропала бы. Однако я успел уже усесться за стол, поглядывая на стоящих у окна Женю и Наташу, и дальнейшее увидел лишь, когда через несколько дней стал просматривать видеозапись, уже в одиночестве и с совсем другим настроем. По камням пошла лёгкая рябь, замелькали тонкие струйки теней, они мелко затряслись, и пространство между ними начало неуверенно расплываться, словно там неожиданно стало очень жарко. В колебаниях воздуха образовывались причудливые, неясные, быстро темнеющие наслоения, постепенно формирующие вид небольшого полупрозрачного холма, внутри которого металась чёрная зловещая фигура. Стенки конструкции были мягкие и колебались под движениями внутри, но, деформируясь, держали прочно. Вскоре вокруг пошли сероватые волны, которые стали напоминать неясные очертания зловеще скрюченных пальцев. Они сделались необычайно тонкими, но медленно заструились в сторону кухни, чем можно объяснить все дальнейшие события, которые здесь разыгрались и едва не привели к трагедии.