– Я понимаю, – проговорил он уже более мягко. – Тебе нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что между нами теперь многое изменилось. И все же я настаиваю на том, чтобы в первую очередь ты думала о собственной безопасности.

– Разумеется, – кивнула Алита. – Но вы себя тоже берегите. Неизвестно, что на уме у нашего преступника, и…

– Что ты собиралась сказать? – поторопил ее Ристон, когда девушка замолчала.

– Возможно, злоумышленник не один. Если у него есть сообщник, именно тот побудил альду Эдевейн свернуть с тропинки. Например, сказал ей некое слово, которое и запустило выполнение приказа гипнотизера.

– Но с какой целью?

– Не думаю, что от нее хотели избавиться. Скорее, предупредили о том, что с ними шутки плохи. И заодно стерли из ее памяти воспоминания о крови на платье.

– Флориана Эдевейн как-то сказала, что боится оказаться в снегу и замерзнуть насмерть, уснув навсегда.

– Она вам такое говорила? – насторожилась Али. – Когда? Ваш разговор кто-нибудь слышал?

– Кажется, нет. Не уверен, – пожал плечами Киллиан. – Я почти забыл об ее словах, но, когда нашел ее под тем деревом, тут же вспомнил.

– Кто-то воплотил в жизнь ее страх, – передернув плечами, чтобы избавиться от неприятного ощущения пробежавшей по телу холодной дрожи, произнесла Алита. – Что ж, думаю, нам лучше разойтись по своим комнатам. Скоро уже утро.

Они вместе поднялись наверх и расстались в коридоре рядом с ее комнатой. Перед тем, как уйти к себе, Ристон вдруг притянул Али к себе и стиснул в объятиях так крепко, что у нее даже голова закружилась. В ответ она неуверенно приподняла руки и сомкнула их у него за спиной.

Когда закрылась дверь спальни, Алита несколько раз подергала ее, чтобы удостовериться, хорошо ли заперла замок. После чего отыскала в чемодане пистолет, который привезла с собой, добившись у начальства разрешения на ношение табельного оружия. После ошибки, совершенной в Бранстейне, Али больше не полагалась исключительно на магию. Теперь она предпочитала иметь при себе также и пистолет. Может быть, не самой современной модели, зато надежный и подходящий даже для ее руки.

Представив знакомое скептическое выражение на лице альда Кирхилда, Алита нахмурилась и, недрогнувшими пальцами сжав рукоятку, взглянула на себя в зеркало.

«Я справлюсь, – твердо сказала она себе. – Это на крайний случай. Надеюсь, мне не придется ни в кого стрелять».

Перебирая в памяти беседу с Киллианом, Али вновь открыла папку и перечитала слова, которые в свете недавно сказанного обрели новый смысл.

«Ему известно, что наводит на меня страх, – писала безумная девушка, у которой иногда, видимо, все же случались краткие моменты просветления. – Темнота, одиночество, неизвестность. Лучше бы я, как та, которую называли моей сестрой, боялась воды».

– А Флориана страшилась, что окажется в сугробе, где ее могут не найти, – вслух, точно ведя разговор с невидимым собеседником, промолвила Алита. – И страхи каждой из них осуществились. А, может быть, не только их…

Вернув папку на место, Али села прямо на ковер, положила рядом пистолет, обхватила руками колени и надолго задумалась.

Сновидение походило на разрозненные кусочки когда-то цельных картин. Цепкие ветки колючего кустарника, оплетающие тонкие и белые, как снег, руки. Прозрачная холодная вода над лицом тонущей девушки. Мужской силуэт на ночной улице. Погасшая от порыва ветра свеча. Жаркие объятия мужчины и женщины, лиц которых не удалось разглядеть. Порванные бусы и рассыпанный по полу жемчуг.

Алита открыла глаза и застонала, пытаясь разогнуть колени, которые тут же закололо тысячей булавок. Она не собиралась засыпать и сама не заметила, как нечаянно задремала в неудобной позе прямо на полу. Теперь все тело нещадно ломило от каждого движения. За ночь камин успел погаснуть, и в комнате стало холодно, а обрывки сна все еще кружились перед глазами, точно карусель на ярмарке. Вот только эта карусель была не яркой и праздничной, а старой и проржавленной, с облупившейся краской и кровавыми пятнами на спинах бегущих по кругу лошадок.

«Тут не за что зацепиться, – подумала Али, вспоминая увиденное во сне. Она кое-как поднялась на ноги, когда раздался громкий стук в дверь. – Должно быть, пришла Лорин».

Но в коридоре стояла не горничная, а Киллиан Ристон.

– Ты все-таки заснула, – проговорил он. Алита слегка отступила, чтобы впустить его в спальню, и заправила за уши волосы, начиная понимать, как она сейчас выглядит. В той же самой одежде, что и вчера, изрядно помятой после ночевки на полу, растрепанная, наверняка с жуткими синяками под глазами. Не самый лучший вид для встречи с возлюбленным. Уж Флориана-то небось ни за что бы в таком не показалась, она даже после сугроба почти не утратила своей привлекательности.

– Но я ведь смогла проснуться, да и не приснилось ничего существенного, – пробормотала она, неловко делая еще шаг назад. – Почему вы пришли так рано? Ничего не случилось?

– Беспокоился за тебя. Насколько я могу судить, все в порядке. Может быть, альда Эдевейн сегодня будет поразговорчивее, и я сам попробую с ней побеседовать.

– Сомневаюсь… – Алита, стараясь не обращать внимания на уколовшую ее ревность, пожала плечами. – Если гипнотизер захотел, чтобы она все забыла, едва ли смена ночи на утро вернет ей утраченные воспоминания.

– И все же надо проверить. Да и альда Торнбрана не помешало бы еще порасспросить. Теперь, когда мы знаем, что Гидеон Ли – один из его осведомителей.

– Но не знаем, что именно он ему сказал. Согласна. Я еще раз поговорю с Сайласом Торнбраном.

– Что ж, если ты в добром здравии, тогда я пойду, – произнес Киллиан. – Кажется, скоро все остальные начнут просыпаться. Увидимся за завтраком.

– До встречи, – украдкой коснувшись его руки просто потому, что не могла удержаться, отозвалась Али.

Едва за Ристоном закрылась дверь, как девушка, спрятав пистолет обратно в чемодан, тут же поспешила в ванную и, избегая взгляда в зеркало, начала приводить себя в порядок. К тому времени, как пришла Лорин, Алита уже оделась к завтраку и сама уложила волосы в простой узел, удерживаемый шпильками. Из строгой прически она, чуть поразмыслив, выпустила два локона по обеим сторонам лица, а еще немного пожалела о том, что у нее нет ни румян, ни пудры, чтобы слегка освежить цвет лица. Косметические средства, если ими не злоупотреблять, уже перестали считаться чем-то неприличным и вульгарным, однако прежде Али не ощущала в них никакой нужды. Но сейчас ей отчего-то хотелось выглядеть красивее, стать ярче, чтобы Киллиан…

«Он любит тебя и такой», – напомнил внутренний голос, и на губах появилась невольная улыбка. Любит. К этому ей действительно предстояло привыкнуть.

Горничная сегодня казалась немногословной – даже случившееся с альдой Эдевейн обсуждать не пыталась. Оставив попытки вызвать Лорин на разговор, Алита, прихватив трость, отправилась на первый этаж. В столовой в ожидании завтрака уже начали собираться гости, громко обсуждавшие вчерашнюю прогулку и то, что на ней приключилось.