Сон настиг меня в считанные мгновения. И, как всегда, моё сознание наполнили постоянно сменяющие друг друга образы. Сначала меня отчитывала вдовушка Мардж, которая выговаривала мне за что, что я лезу в её личную жизнь. А потом она заявила голосом Фалкесты:

— Тебе бы тоже не мешало, — после чего куда-то ушла. Бессвязные картинки сменяли одна другую, после чего я с удивлением обнаружил, что очередная картинка никак не желала пропадать. И, что самое важное, главный персонаж этой картинки был мне смутно знаком.

— Привет, Дитрих, — поздоровался он со мной.

— Привет, Мехон, — память услужливо подсказала мне, кто это. Хотя чувствовал я себя весьма странно, — неожиданно видеть тебя здесь. Ты уже так умеешь?

— Плохо умею, — с кивком ответил юноша, — меня страхуют. И они тоже хотят тебя видеть. Ты не будешь против, если я проведу их в твой сон?

Я, как мне показалось, покачал головой. Никакого чувства опасности не было. Да и потом: это всё-таки сон. Что тут может случиться? Если что, на крайний случай меня подстрахует Лиала. И в этот момент где-то на заднем фоне зазвенел тревожный колокольчик: а ведь Лиалы-то в замке нет!

В этот момент руки Мехона засветились его Доминантами. Сиреневое пламя в правой, и Серебряное — в левой. А затем он отвёл руки назад и, как будто схватив кого-то, потянул за собой. И через несколько мгновений позади Мехона появились Карнекир и Алвас.

— Здравствуй, принц, — поздоровался со мной врач, — ох, давно я тут не бывал, как тут всё хрупко и ненадёжно. Ну, не сердись, — сказал он мне, хотя я, как мне казалось, не испытывал ничего, кроме отстранённого удивления, — сразу скажу, я был против этой затеи с самого начала. И поступок твой прекрасно понимаю — негоже позволять так с собой обращаться.

— И всё же, ты даже не дал ему шанса оправдаться, — подхватил Карнекир, — мы просим немного. Всего лишь поговорить и дать ему объясниться.

— Не желаю, — внезапно твёрдо ответил я. На мой страх проснулись уже мои собственные Сирень и Серебро, начиная формировать барьер между мной и непрошенными гостями, — у него была масса времени, чтобы поговорить. Он этим временем не воспользовался. Подумал, что и так сойдёт. Не желаю его видеть.

— Дитрих, — мягко сказал Карнекир, — мы не просим ничего. Просто выслушать.

В этот момент они с Алвасом, который, стоит отдать ему должное, стоял с крайне недовольным выражением лица, занесли руки назад, формируя Лазурный шар. В котором стала проступать вполне знакомая тень.

— Мехон! — прорычал я, от страха вызывая в свои руки сгустки Пурпура и Лазури, помня, что связь его Доминант не любит именно эти Цвета, — если ты пропустишь его сюда — я тебя ударю!

— Дитрих, умоляю, — простонал Карнекир, закрыв глаза, — хотя бы несколько секунд! Всего лишь выслушать, большего мы не просим.

— НЕТ! — закричал я, освобождая уже рвущийся из моих рук Цвет. И ровно за мгновение до того, как сгустки долетели до Мехона, тот, кинув на меня взгляд, полный обиды и непонимания, пропал, уводя за собой и всех остальных. Сгустки же Цвета, не найдя цели, вернулись ко мне. Вот только во время полёта они кратно преумножились… и теперь меня разрывало.

— НЕТ!!! — закричал я, просыпаясь. Выскочив из кровати, я в припадке безумия стал творить чугунные ядра, которые разлетались по комнате со страшной скоростью.

— Да сколько можно!!! — в бешенстве кричал я, разбивая столик, разбивая шкаф с книгами, прошибая дверь в санузел, — оставьте меня в покое, проклятые твари!!! Будьте вы прокляты!!! Будьте вы прокляты!!!

Уже через несколько мгновений в моей комнате появился Уталак, одетый в весьма забавный фиолетовый халат, расшитый красными тюльпанами. Почти мгновенно оказавшись рядом, он прижал меня к себе. Я пытался вырваться из его хватки, но от этого не было никакого толку. Сиреневый же Хозяин сразу стал выкачивать из меня опасные излишки Пурпура. Ярость потихоньку улеглась, и я уже просто стоял возле Уталака, тяжело дыша. В этот момент кто-то осторожно положил мне руку на затылок и стал вытягивать излишки Лазури. Наконец, мой несчастный разум был приведён в подобие равновесия, и я дал волю слезам.

— Дитрих, — Ланире осторожно подошла ко мне и ласково погладила по голове, — что с тобой случилось?

— Сны, — всхлипывая, выдавил я из себя, — они пришли через сны. Мехон… пришёл. И привёл с собой… Алваса и Карнекира. И они… чуть не привели Мизраела. Будь они прокляты. Будь они прокляты!!!

— Так, — не предвещающим ничего хорошего тоном начал Уталак, — значит, вот какая помощь понадобилась от меня Золотому клану. И, кто бы мог подумать, кроме Лиалы, больше оказать её было совсем некому! Что ж, завтра будет трудный день. Олесия. Пусть Дитрих переночует сегодня у тебя. Мы пока приведём в порядок его комнату. Я же завтра утром немедленно лечу к Геярру. У меня с этим стяжателем будет очень серьёзный разговор. Ланире, милая, если Микаэро сам ещё не встал, растолкай его и скажи, чтобы направил Лиале сообщение. Пусть немедленно возвращается назад. Всё, расходимся.

До комнаты Олесии меня помогал вести Рэй, который, как оказалось, и выпил излишки моей Лазури. Её комната оказалась невероятным местом, где по стене полз живой плющ. У неё в комнате даже висели веревочные качели, на деревянном сиденье которых запросто могли поместиться три человека. Но Олесия, одетая в светло-лиловый халат с изумительной золотистой вышивкой, повела меня на одну из соф. Сев, она уложила меня головой к себе на колени.

— Всё, Дитрих, всё хорошо, — успокаивающе говорила она, гладя меня изумительно прохладной рукой по разгорячённому лбу, — ты в безопасности. Спи спокойно, а я постерегу твой сон…

* * *

— Как я должен это понимать? — гневно спросил Мехон, поднимаясь с постели, — вы сказали, что у вас с принцем произошло лёгкое, — издевательски сделал он упор на этом слове, — недоразумение. Почему при виде одной только вашей тени его обуял настолько животный страх, что он был готов просить помощи у Лазури, которую на дух не переносит?!

Но Мизраел не желал ничего отвечать. Он лежал, смотря в потолок, и не находил выхода. Увидев принца всего на одно короткое мгновение, он уже понимал: этого не исправить. Это уже навсегда.

— Я немедленно вылетаю, — сказал Мехон, подходя к двери, — вы даже не представляете, как подставили нас перед Уталаком. Завтра моему отцу предстоит выслушать от него множество гневных речей, так пусть он хотя бы будет к ним готов. Благодарю за гостеприимство. Спасибо, Киртулик, — сердито добавил он, — я знаю, где выход, не надо меня провожать!

Начальник стражи сердито заскрежетал зубами, но смолчал. В следующий момент Мехон покинул комнату.

— Думаю, нет смысла говорить, что лучше было пойти мне или Гвинелле, — печально сказала Карнелла.

— Думаю, нет, — согласился Мизраел, — я должен был сделать это сам. Но он боится меня до такой степени, что не контролирует себя от ужаса. Уталак посеял страх в его сердце… и, к большому сожалению, эти семена упали на удобренную почву. Мы сделали всё, что смогли. Мы проиграли. Я не знаю, что мне сказать Меридии, когда она сюда вернётся…