* * *

Уталак со своей супругой сидел возле камина и откровенно наслаждался сложившейся ситуацией. Всё шло, как нельзя лучше. Принц наконец-то здесь, и теперь его сердце было спокойно. Наконец-то он перестал слышать отголоски его боли. Боли, которую принцу, а вместе с ним и Уталаку причиняла беспощадно выжигаемая Сирень. Но ничего… теперь он здесь, и он будет в безопасности.

Конечно, всё равно остаются шансы, что он полюбил дочь Мизраела сам, без внешнего давления, но верилось в это с трудом. Вернее, не верилось вообще. Но теперь Мизраел больше не будет на него давить, а Уталак сделал для принца то, что ему было так нужно: он доставил его в безопасное место и оставил его в покое. А если эта девчонка всё же рискнёт сюда прийти… Он, конечно, не станет чинить ей препятствий, ведь он дал принцу в том своё слово. Но рядом с ним будет Олесия, а она у него умница. Она не простит Меридии ни единой ошибки. А когда Меридия начнёт разговаривать с ним не как с тем, кто отдан им без права выбирать, а как с равным… она обречена ошибаться…

* * *

— Мастер Микаэро, вы шутите? — поражённо спросил я, находясь с драконьим наставником Сиреневого острова на очередной тренировке, — да иллюзионисты такого просто не могут! Это невозможно!

— Дитрих, Дитрих, — улыбнувшись, покачал головой Микаэро, — как же тебе ещё многому нужно научиться. Когда-нибудь ты поймёшь, что твои возможности ограничиваются лишь твоим воображением. И, приложив должное количество усилий, ты сможешь сотворить всё, что угодно. Ещё раз. Да, это атакующее заклинание Драконья Лапа. Считается, что лишь иллюзионисты высочайшей категории, обвешанные россыпью амулетов, могут такое сотворить. Да, спорить не буду: ханжи, не считающие нужным платить за силу и вообще нести какую-либо ответственность за её использование, могут воспроизвести эти чары лишь один раз, после чего должны долго восстанавливать силы. Но ты ведь уже знаешь, что магия имеет куда более тонкие, глубокие — и вполне перекликающиеся с эмоциями корни. Ты можешь это сделать, принц. Тебе надо только в это поверить. Ну и, разумеется, знать, к какому Цвету для этого лучше обратиться. Итак, начали. Порази мишени, — в этот момент в тридцати шагах от меня возникло пять соломенных чучел, — не сходя с места.

Решившись, я поднял руку. В самом деле, почему бы и нет? Чего мне бояться? Обидно будет не то, что у меня не получится. Обидно будет, если я даже не попытаюсь ничего сделать. Я закрыл глаза… и призвал Пурпур. В самом деле, если Лапа мне нужна для того, чтобы атаковать, то лучше Пурпура мне никто не поможет. Вытянув руку, я представил, как она удлиняется больше… ещё больше… вот рука покрывается красной чешуёй, на ней вырастают когти… взмах… и в следующую секунду три чучела из пяти оказались разорваны в клочья. Настолько быстрый результат так напугал меня, что я тут же приказал Лапе пропасть. И меня обиженно ужалил напоследок Пурпур, только разогревшийся и готовый крушить ещё и ещё.

— Не забывай, — наставительно сказал Микаэро, подходя и помогая подняться тяжело дышащему мне, — Пурпур — это, прежде всего, сила в чистом виде. И слабости и страха он не терпит. Так что, призывая его, знай: он всегда жаждет достигнуть конечного результата и полумер не приемлет. Будь с ним аккуратнее…

В этот момент выражение лица Микаэро стало отстранённым, а через секунду — злым и сосредоточенным.

— Что-то случилось? — испуганно спросил я.

— Случилось, — рыкнул в ответ Микаэро, — в замок, быстро! Сиди там и носа оттуда не высовывай. Уталак потом тебе всё объяснит, — с этими словами он обратился в дракона и помчался в замок.

Я тоже решил добраться до замка на крыльях — ими я уже хорошо владею. Всё-таки история с Алкидом даром не прошла, я теперь очень хорошо понимал: если мне говорят что-то сделать немедленно — то это надо делать немедленно. Мне нужно как можно быстрее оказаться у себя. Какой Цвет придаст скорости? Нетрудно догадаться…

— Лазурь, — прошептал я. И в который раз удивился, как покорно этот Цвет пришёл ко мне, одарив не болью, но силой и свежестью, и зарядив мои возникшие крылья неистовой энергией. Тяжело взлетев прямо с песчаной поверхности, я направился к замку…

* * *

— Тревога, Уталак, — запыхавшийся Микаэро навытяжку стоял перед Хозяином Сиреневого замка, — боевая тревога. Патрули сообщают, что сюда мчится Мизраел со значительным эскортом. Что делать стражникам?

— Ни в коем случае не мешать ему, — тут же ответил Уталак, поднимаясь, — они всё равно ничего не смогут ему сделать. Пусть прилетает. Посмотрим, что он скажет. Это даже будет интересно.

Несколькими минутами спустя Уталак с супругой и шестерыми детьми стоял на песчаной площадке и безо всякого страха ждал, когда изумрудный дракон и его отпрыски спустятся на землю. После того, как они приняли человеческий облик, он неспешно подошёл к ним.

— Мизраел, дружище, — с улыбкой растягивая слова, начал Хозяин Сиреневого замка, — до дня зимнего солнцестояния ещё далеко. Вы немного перепутали даты.

— Не смешно, Уталак, — рыкнул Мизраел, — ты знаешь, почему мы здесь.

— Не имею ни малейшего представления, — Уталак пожал плечами, — мне казалось, все тонкости того недоразумения мы уладили в Анваскоре. Если не это — то по какому поводу ты вторгся на мою территорию?

— Повод есть, — ответил Мизраел, — один из твоих библиотекарей покалечил моего человека. Ты знаешь, что это нарушение твоих обязательств!

— Ой, ну стукнул его разок и стукнул, — закатил глаза Уталак, — я, между прочим, отношусь к нему с пониманием. Каждого взяла бы злость, когда в твою библиотеку, за которой ты ухаживал годами, приходят неразумные варвары и начинают вести себя соответствующим образом. Ну, хорошо, принесём мы ему извинения. Даже подарим пару книг из библиотеки — на его выбор. И дальше-то что? Этот вопрос нельзя было решить перепиской? Для этого надо было лететь сюда?

— Не только, — сдержанно ответил Мизраел, — раз уж мы здесь, то я желаю поговорить с принцем Дитрихом.

— С уважением отклоняю твоё желание, — сдержанно ответил Уталак, — если до тебя до сих пор не дошло, что он тебя боится и не желает видеть, то я говорю тебе прямым текстом: он тебя боится! И не желает тебя видеть! И не сверкай на меня глазами. У тебя нет права командовать на моей территории. Так что разворачивайтесь и валите отсюда! На ужин не приглашаю, извините, манеры сегодня у вас не те.

— Ошибаешься, — язвительно улыбнувшись, сказал Мизраел, — касательно принца Дитриха у меня есть права, — и с этими словами он вытащил договора.

В этот момент Уталак ощутимо начал терять над собой контроль. Его лицо побагровело, а зрачки в глазах стали вертикальными.

— Какой же ты всё-таки напыщенный гордец, — в бешенстве процедил он сквозь зубы, — тебе даже мысли в голову не придёт, что можно просто признать свою неправоту и попросить прощения. Для начала — хотя бы у нас, кто спас его от вашей, не побоюсь этого слова, травли! Её, — он кивнул на Меридию, — я пропустил бы к принцу добром. Потому что он сам того желал.