— Неужто никто не бывает таким, каким видится со стороны? —содрогнулась Ренисенб.

— Почему же? — улыбнулся ей Хори. — Вот мы с Камени,например, такие, какие мы есть. Камени и я, мы оба…

Последние слова он произнес многозначительно, и Ренисенбвдруг осознала, что стоит перед величайшим в ее жизни выбором.

— …мы оба любим тебя, Ренисенб, — продолжал Хори. — Тыдолжна это знать.

— Однако, — не сразу возразила Ренисенб, — ты не противилсяприготовлениям к моему замужеству и не сказал ничего, ни единого слова.

— Для твоей же безопасности. Иза тоже считала, что я должендержаться в стороне, проявлять безразличие, чтобы иметь возможность неотрывноследить за Яхмосом и не возбуждать у него неприязни. — И с жаром Хори добавил:

— Не забудь, Ренисенб, что Яхмос много лет был мне другом. Ялюбил его. И уговаривал вашего отца взять его в совладельцы и облечь властью,какой он добивался. Ничего не получилось. Все это пришло слишком поздно. И хотяв глубине души я был уверен, что Нофрет убил Яхмос, я старался этому не верить.Я находил оправдания его поступку, даже если он его совершил. Он был мне оченьдорог, Яхмос, мой несчастный, терзаемый уязвленным самолюбием друг. Потом умерСебек, за ним Ипи и, наконец, Иза… Я понял, что в сердце Яхмоса не осталосьдобра. Поэтому Яхмос и принял смерть от моей руки — он умер быстро и почтибезболезненно.

— Смерть — всегда смерть.

— Нет, Ренисенб, впереди у тебя не смерть, а жизнь. С кем тыразделишь ее? С Камени или со мной?

Ренисенб смотрела вниз на долину и на серебристую полосуНила. Перед ее глазами вдруг возникло смеющееся лицо Камени, такое же, кактогда, когда он сидел напротив нее в лодке. Красивый, сильный, веселый… Онаопять почувствовала, как кровь быстрее побежала по ее жилам. Она любила Камени.Он займет место Хея в ее жизни.

«Мы будем счастливы, да, мы будем счастливы, — думала она. —Будем жить вместе, наслаждаться любовью друг друга, иметь здоровых, красивыхдетей. Будут дни, занятые работой.., и дни радости, когда мы будем плавать пореке… Жизнь станет такой, какой была у меня с Хеем… Чего еще мне ждать? Что ещемне нужно?»

И медленно, очень медленно она повернула голову к Хори.Словно, не произнося ни слова, задавала ему вопрос.

И, словно поняв ее, он ответил:

— Когда ты была ребенком, я любил тебя. Мне нравилось твоесерьезное личико и доверчивость, с которой ты являлась ко мне, чтобы я починилтвои сломанные игрушки. А потом, восемь лет спустя, ты снова пришла сюда, селаи поделилась со мной своими мыслями. А мысли твои, Ренисенб, совсем не похожина мысли всех других в вашей семье. Они не обращены внутрь себя, не ограниченыузкими рамками собственного «я». Как и меня, они побуждают тебя смотреть зареку, видеть меняющийся мир со всеми его новшествами, мир, доступный толькотем, кто наделен отвагой и способностью видеть…

— Я понимаю. Хори, я понимаю тебя. Я испытываю эти чувства,находясь рядом с тобой. Но не всегда. Будут минуты, когда я не смогу следоватьза тобой, когда я останусь одна…

Она умолкла, не в силах найти слова, в которые можно было быоблечь ее бессвязные мысли. Она не могла представить себе, какой будет жизнь сХори. Несмотря на его мягкость, на его любовь к ней, он в чем-то останется длянее непредсказуемым и непонятным. Их ждут прекрасные минуты радости, но какойбудет их повседневная жизнь?

В безотчетном порыве она протянула к нему руки.

— О Хори, реши за меня. Скажи мне, как поступить.

Он улыбнулся ей — в ней говорил ребенок, быть может, впоследний раз. Но руки ее в свои он не взял.

— Я не могу подсказать тебе, что делать с твоей собственнойжизнью, Ренисенб, потому что это твоя жизнь — тебе и решать.

Она поняла, что помощи ждать не приходится — Хори не взоветк ее чувствам, как поступил когда-то Камени. Если бы Хори дотронулся до нее!Нет, он не сделает ни единого движения.

И вдруг она осознала, что в действительности выбор оченьпрост. Какой жизни она ищет: легкой или трудной? Ей захотелось встать испуститься вниз по извилистой тропинке к обычной счастливой жизни, которую онауже знала, которой она жила вместе с Хеем. Эта жизнь не сулила опасностей, вней ее ждали повседневные радости и горести, в этой жизни нечего было бояться, кроместарости и смерти…

Смерть… В мыслях о жизни она, сделав круг, снова пришла кмысли о смерти. Хей умер, возможно, умрет и Камени, и его лицо, как и лицо Хея,постепенно сотрется из ее памяти…

Она посмотрела на Хори, молча стоявшего подле нее. Странно,подумала она, но она до сих пор его толком не разглядела. Ей это было ни кчему…

Она заговорила таким не терпящим возражения тоном, кактогда, когда заявила, что пойдет одна вниз по тропинке в час заката.

— Я сделала выбор. Хори. Я разделю жизнь, все радости игорести с тобой, пока смерть не разлучит нас…

Когда он обнял ее, а лицо его, прильнувшее к ее лицу, сталоневиданно ласковым, она испытала восторг перед радостью бытия.

«Если Хори суждено умереть, — думала она, — его я не забуду!Хори будет вечно жить в моем сердце… А это значит, что смерть ушла навсегда…»