Он начинает с того, что «у дедушки на совести чеченская война, производство разорено, наука разорена, преступность беспредельна, коррупция фантастическая». Потом он напоминает, что Ельцин, выдвигаясь кандидатом в президенты, пообещал выплатить все долги по зарплатам и пенсиям: «Откуда ж свалились эти десятки триллионов? Значит, опять или золото продали, или бумажек фальшивых напечатали, или в долг взяли. Это типичное поведение пропойцы, который или тащит из дому на продажу что попало, или стреляет "трешку до среды", потому что "сейчас нужно". Это судороги. Кремлю "сейчас нужно" – вот он и дергается».

Ельцина Минкин тоже сравнивает с советскими застойными руководителями: «Какой же безответственностью, каким цинизмом надо обладать, чтобы в нашей тяжелейшей ситуации навязывать стране старого, тяжелобольного, часто совершенно неадекватного человека, который в последнее время оживляется лишь по торжественным дням при виде молодух в кокошниках. Ведь это точная копия брежневского застоя, когда сама мысль о смене генсека – будь он хоть в параличе – казалась преступной».

Далее Минкин пишет, что российское общество потеряло стыд, и приводит слова декабриста Александра Поджио про русский народ и императора Николая I: «Вы приняли скромного бригадного командира в свои объятья, возвели его на престол и своим низкопоклонством, потворствуя закравшимся уже дурным наклонностям, дали им развиться, упрочиться и дали возможность сделать из него того созданного вами Николая, который так долго тяготел над Россией, над вами самими. Николай был, повторяю, вашим творением». В статье 1996 года Минкин предлагает заменить Николая Борисом, а «бригадного командира» – «секретарем обкома». Спустя 25 лет он скажет, что имя Владимир и «полковник КГБ» в этом контексте подошли бы еще больше.

Минкин ждет, пока кто-нибудь согласится опубликовать текст, – и тут у него звонит телефон. Это Юмашев, он просит Минкина написать текст для избирательной кампании Ельцина. Минкин отвечает, что готов это обсуждать только лично с дочерью президента Таней.

Спустя несколько дней Таня встречается с журналистом на улице перед спорткомплексом «Олимпийский» – около офиса Сергея Лисовского. Дочь президента говорит, что есть важная задача, с которой ни один из сотрудников штаба или журналистов, поддерживающих Ельцина, справиться не смог. Надо написать от имени президента письмо ветеранам – его положат каждому участнику войны в почтовый ящик к 9 Мая.

Минкин согласен, но у него два условия: «Никакого вознаграждения. Никакого коллективного творчества. Вы мне сейчас на месте поклянитесь, что если вы берете мой текст, то его никто не будет править. Если не понравится – выкинете. Но переписывать не будете».

Таня соглашается. Минкин пишет очень личное письмо – без призыва голосовать, а, наоборот, с извинениями. «Если на крутом историческом переломе от прошлого к будущему тяжелую ношу испытаний пришлось нести прежде всего пожилым людям – простите меня за это, – пишет Минкин. – Я, президент России, обещаю исправить ошибки прошлого. Забота о ветеранах для меня – долг чести мужчины, человека, гражданина». Его читают всем штабом. Таня говорит, что прослезилась. Ельцин вычеркивает одну фразу – «Я старик, как и вы».

Таня звонит Минкину и говорит, что президенту понравилось.

Текст «Выбери президента для себя» ни в «Московском комсомольце», ни еще где-либо пока так и не напечатан.

Приближается 9 Мая – важнейший момент предвыборного реалити-шоу. Журналист Александр Любимов едет в штаб, чтобы представить свою концепцию. Она заключается в том, что Ельцин должен провести военный парад на Красной площади и даже подняться на трибуну Мавзолея – как это делали советские руководители. Так можно перехватить у Зюганова патриотическую повестку.

Удивительно, но в советские годы традиции военных парадов 9 мая не существовало. Главным советским праздником был 7 ноября, день Октябрьской революции. Именно 7 ноября по Красной площади проезжали танки и провозили ракеты. До 1968 года парад проводили также 1 мая, но потом его заменили праздничной демонстрацией – на Красную площадь выходили собранные по Москве бюджетники (тогда их называли трудящиеся), им раздавали портреты высших чиновников страны (членов Политбюро) и плакаты «Мир! Труд! Май!», и они под музыку шли мимо Мавзолея, откуда им махали рукой те же самые члены Политбюро.

Став президентом, Борис Ельцин отменил и 1 Мая, и 7 ноября. В 1995 году, в год 50-летия Победы, было решено устроить шествие ветеранов по Красной площади и парад военной техники на Поклонной горе. Но в честь выборов в 1996 году Любимов придумывает новую традицию – синтез всех старых – военные проходят маршем по Красной площади. Спустя несколько лет она будет казаться незыблемой.

По плану, после парада Ельцин едет в Волгоград встречаться с ветеранами на Мамаевом кургане – там должна получиться красивая картинка. И еще Любимов настоятельно просит вписать в текст речи Ельцина, чтобы он назвал местных ветеранов «сталинградцами», – это им точно понравится.

Интересно, что возвращение советской стилистики – это инициатива именно молодых телевизионщиков и пиарщиков, а не людей старшего поколения. 1996 год можно считать началом моды на ностальгию по советской эстетике. 1 января 1996 года на ОРТ выходит телевизионный мюзикл «Старые песни о главном», придуманный Константином Эрнстом и Леонидом Парфеновым, – поп-звезды поют советские песни в модной аранжировке. Рейтинги у шоу огромные, оно крайне популярно.

«Мы просто кристаллизовали желание аудитории, – объясняет Эрнст. – Она хотела вспомнить прошлое, но не ностальгически, а в новой обертке. К этому времени, пройдя через первую половину 1990-х, многие люди совковые ужасы забыли, а совковские ништяки еще помнили. Это было в значительной степени воспоминание о чем-то теплом. Собственно, это тогда началось и в определенной степени не закончилось».

«Старые песни о главном» – своего рода водораздел в культуре 1990-х. До сих пора в тренде было полное отрицание совка, советский стиль считался неприличным и старомодным. В кино начала 1990-х СССР показывали бесчеловечным тоталитарным государством. Но «Старые песни о главном» задают новый вектор – советское прошлое предстает не таким уж страшным, советские песни и образы снова в моде. С этим приходится считаться даже главному ниспровергателю совка Борису Ельцину – и все из-за креатива работающей на него молодой команды.

Наина Ельцина, которая ездит с мужем, но ходит по своей программе, отправляется гулять по Мамаеву кургану в сопровождении нескольких журналистов. По дороге ей встречается небольшая группа местных коммунистов, знающих, что где-то неподалеку Ельцин. Узнав первую леди, они начинают кричать: мол, ее муж опозорил страну, он пьяница, такой-сякой. Наина Ельцина некоторое время слушает, а потом, расстроившись, резко прерывает их: «Так, ну и чего вы хотите?»

Ее противники смущаются от тона первой леди и, немного помедлив, отвечают: «Да мы за него вообще не будем голосовать!» «Господи, да я вас умоляю, – почти смеется в ответ Наина Ельцина, – да не голосуйте вы за него, прошу вас!» Журналисты хохочут.