— Да, Доминик. Я приехал сделать Лизе предложение. Ты меня проводишь к ней?

— Это так романтично! Я счастливый, будет свадьба, моя Лисси будет самая красивая невеста!

Ну вот, сотое «так романтично» за этот день. Я готов выслушать что угодно, только бы увидеть Лизу!

— Поедем?

— Конечно! Пошли, нам ехать десять минут. Они с Данькой только уйти.

Лиза

Людей не разделяют моря и океаны, разные города, границы, страны… Мили и километры. Не разделяет одежда. Недосказанность — вот стена недюжинной высоты и крепости. Источник войны и мира, невероятных мифов и фантазий, рожденных недомолвками. А когда она рушится… эта проклятая стена, наступает настоящее счастье. Невесомое, хрупкое, как хрусталь. Разобьешь — уже не склеить. Раньше я была убеждена, что любовь самое выносливое чувство на земле, ею можно играть, как дворовым резиновым мячом. Бьешь его со всей дури, а он снова летит к твоим ногам. Любовь нужно хранить, как волшебную розу под стеклянным колпаком и никому не показывать. Беречь от чужих глаз и ушей…

— Лизка, я с ума по тебе схожу. Люблю. Я люблю тебя.

Нет недосказанности, нет сомнений и страхов. Господи, как же хорошо… Когда все понятно и просто.

— И я тебя… Очень…

Егор тянет полы моего трикотажного платья и снимает его через голову. Обласкивает меня голодным взглядом, задерживая его на животике.

— Да, Иволгин, я стала еще больше. — Шепчу, расстегивая пуговицы на его рубашке. Вот уж кому бессмысленно беспокоиться о фигуре! Егор идеально сложен. «Мистер Жиголо» — так и хочется вымолвить, но прикусываю язык, не желая его обидеть.

— Как ты меня прозвала, Лиз?

— Мистер Жиголо. — Виновато опускаю взгляд.

— Как, как Эльза? Не расслышал.

— Ах вот оно что? Ты скучаешь по Эльзе?

Егор подхватывает меня на руки и, не переставая целовать, несет к кровати. Моя квартирка на Монмартре крошечная, но уютная и современная. Кухня-гостиная служит и спальней: я сплю на удобном диване, а Данька на кровати в соседней комнате.

— Я желаю видеть Эльзу в своей постели. Обольстительную и раскованную. Ту, которая пришла в мой гостиничный номер, целовала и ласкала. Ту, кого я полюбил. — Егор опускает меня на прохладные простыни и нависает сверху.

— Значит, уже тогда…

— Лизка, мне кажется еще в аэропорту, когда ты сидела на моем телефоне и умничала. Я не мог выбросить тебя из головы все дни.

— А я на яхте… Влюбилась так, что…

— Что? — хитро шепчет Егор и целует меня в шею.

— Испугалась.

— Чего?

— Страданий и слез. Одиночества, твоего равнодушия. Егор, я не хочу об этом… Я и сейчас поверить не могу, что это не сон.

— Я не сон, Лизка. И наш сын не сон. — Егор опускается ниже и целует мой живот. — Люблю тебя и нашего сына. Ты самая красивая беременная на свете. Аппетитная, мягкая, нежная, а твоя грудь…

— Его-ор.

— Пожалуй, я не ограничусь одним ребенком, Виноградова. Черт, надо скорее покончить с твоей бывшей фамилией.

Я изнываю от нежности и желания. Не отвечаю, прижимаю Егора к себе, отдаваясь страсти со всей открытостью, падая в ее объятия, как в пуховые облака. Между нами больше нет стен, и короткие, срывающиеся с губ «люблю» звучат, как музыка для ушей.

Мы не отлипаем друг от друга, как голодные кролики. Целуемся, нежничаем, занимаемся любовью, позабыв обо всем. Верите, я даже о Даньке ни разу не вспомнила. Так и лежала бы на груди любимого мужчины, если не звонок Ники.

— Лис, прости, что беспокоить. Надеюсь, не помешать. Вы закончить любить друг друга?

— Ники! Мы такие голодные. Егор с дороги, а я не предложила обед. — Сижу на коленках, обнаженная, прикрытая тонкой простыней, ощущая на себе взгляд Егора — обжигающий и страстный до чертиков.

— Ему было не до обедать. А сейчас время. Собирайтесь, я заехать через полчаса.

— Егор, прости, я забыла про еду… — вздыхаю, опуская ладонь с зажатым телефоном.

— Эльзе простительно. Лизка, ну какая еда? Я, как тебя увидел, позабыл обо всем. Иди ко мне.

— Сейчас Доминик приедет. Егор, нам втроем здесь будет тесно. Давай снимем номер?

— Лизунь, я думал, мы вернемся? Ты хотела еще остаться? — он встает и оборачивает вокруг талии полотенце. — Хочу поскорее подать заявление. И сдать, наконец флюорографию и анализ на группу крови в женской консультации. — Он улыбается и закатывает глаза.

— Ха! Откуда ты про это знаешь?

— Я все теперь знаю. — Смущается он, а у меня в душе разрастается огромное горячее облако. — Про развитие ребенка, анализы и роды. Лизка, когда у нас УЗИ?

— Через месяц. Узнаем пол.

— Там мальчик. Ваня — если ты не против?

— Ваня? — удивленно вскидываю бровь. — Ваня и Даня. А почему нет?

Мы моемся в душе и собираемся под аккомпанемент нетерпеливых звонков Доминика. Я сушу волосы, пока Егор спешно натягивает джинсы и шерстяную водолазку. А потом в дверь тарабанят. Ну, конечно — это так похоже на Ники, нетерпеливый до ужаса.

— Лис, хватит любить своего высокого грозного парня. — Бесцеремонно заваливается он, стоит мне приоткрыть дверь. Он брезгливо оглядывает смятую постель, разбросанные вещи, торчащий из-под кровати лифчик. — Фу, Лисса, вы как дети. Пошли покупать кольцо. Или он дарить?

— Нет, забыл купить. Пошли, Доминик, поможешь с выбором? — улыбается Егор, приглаживая взлохмаченные волосы. Я так рада, что Ники его не шокирует.

— Tiffani & Co. (Компания, основанная в 1837 году Чарльзом Льюисом Тиффани в США. Продает ювелирные украшения, аксессуары, предметы роскоши. Прим. Автора) И не меньше! А лучше часы, Лисса их давно хочет.

Егор внимательно слушает, а потом удовлетворенно кивает.

— Егор, ты не должен дарить мне такие дорогие подарки, — шепчу, заливаясь краской от стыда. Доминик выбрал мне часы, а Данька кольцо с бриллиантом. Видели бы вы их довольные, сияющие от умиления лица! А Ники, каков хитрец: «Лис нужны часы для статуса. Они ей жизненно необходимы!» И тычет пальцем на самые дорогие в магазине.

— Лиза, я хочу подарить тебе часы и кольцо. Я твой жених, в конце-то концов.

— Разорившийся? Или нет?

— Не волнуйся, на часы и кольцо для любимой женщины я заработал. И на дом. — Довольно улыбается Егор. — Как тебе район Александровского парка?

— Егор, там же одни крутые особняки!

— Правильно. Иначе я просто не отдам Лисс замуж. Зачем ей нищий муж? Чтобы она, как говорят русские: как лошадь на поле… Как это? — перебирая пальцами, бормочет Ники.