Мы долго гуляем по кленовому скверу. Разговариваем, окунаясь в воспоминания. Неприятные, по большей части… и такие необходимые нам обоим. Не понимаю, для чего ей это нужно — резать себя чувством вины, как острым лезвием, вспоминать дни, когда она была так нам нужна… Истерики Рады и мои бесконечные звонки ей на работу. Пропущенные утренники и школьные вечеринки, детские тайны дочери, о каких не знала… Рита вспоминает и плачет, просит прощение и снова плачет, пронося сквозь сердце чувства, которых тогда не испытывала. Она словно прозревает. Пробуждается от затяжного сна и смотрит на нашу семейную жизнь другими глазами.

— Прости…

— Рит, хватит уже, а? Я же сказал, что простил.

— Как же я не видела, а? Егор, ты поможешь мне найти толкового психотерапевта дома?

— Да зачем он тебе нужен, Рит? Придумаешь тоже! Ты не виновата в своей любви к работе. Ну… нельзя быть хорошей везде.

Мы останемся друзьями. Во всяком случае, я на это надеюсь, с мольбой взирая на бесцветное небо... Рейс домой через четыре часа. 

Атмосфера в доме напоминает сцену из драматического романа: нотариус зачитывает завещание в кругу замерших в ожидании родственников. Роль доверенного лица досталась Василькову — вооруженный заявлением, он приезжает в условленное время. Маргарита осваивается в доме (на радость моей мамы), упорно делает зарядку и… не заговаривает о разводе, о котором ни на минуту не забываю я. Мне приходится соблюсти некоторые условности — подготовить дочь и сестру, обустроить комнату для Риты всем необходимым, найти сиделку и приходящего врача. Ко всему прочему остается открытым вопрос с мамой — скрепя сердце, Инна прислушивается к моим доводам и соглашается подыскать мамуле достойный пансионат. В общем, житейские хлопоты пытаются связать меня по рукам и ногам и отвлечь от главного — собственной жизни.

Новость о приезде Василия обескураживает Риту: по-женски она все же надеется отговорить меня от развода. Одно мне понятно — я ничего не знаю о женской логике. Ее легкость и согласие вмиг улетучиваются, стоит мне перейти к делу. Плохое самочувствие, судороги, режущие боли в пояснице — чего только она не придумала, чтобы отлынивать от подписания бумаг.

— Рита, тебе не потребуется никуда ездить. Васильков приедет с нотариусом. Ты подпишешь доверенность на меня, ну и… само заявление. Остальное я беру на себя.

— Это не может подождать, Егор? Мне нужно время восстановиться от операции и перелета.

— Подпиши все, Рит. И у тебя будет уйма времени заниматься собой.

Вы не представляете, какое я испытываю напряжение, когда ручка, зажатая в пальцах жены, зависает над бумагами. Мышцы каменеют, плечи сникают, словно на них положили тяжелый мешок, взгляд сощуривается. Комната наполняется томительным ожиданием и шелестом документов. Умоляющий взгляд Риты сталкивается с моим — решительным и непробиваемым. Ее мольба разбивается о мою решительность, как стекло о каменную стену.

— Ну что же… если ты так хочешь этого… — Рита глубоко вздыхает и размашисто подписывает заявление.

Вот и все. Я, наконец, свободен. Стараясь быть незаметными, мы с Васильковым покидаем дом. Убегаем словно нашалившие мальчишки от гнева родителей.

— Господи, неужели это случилось? — облегченно протягивает Васька, когда мы садимся в машину. — Куда едем, босс? Отвезем документы?

— Да. Мне нужно ехать к Лизе свободным человеком, Вась. А я до сих пор не знаю, где ее искать.

— Понял. Билеты в Париж заказал? — Васька выруливает из поселка по направлению к городу. — Хочешь, я потороплю судью…

— Конечно, буду благодарен.

— Слушай, а ты не хочешь поговорить с Виноградовым? От точно знает, где его бывшая.

— Другие варианты есть? Не забывай, что Матвей мечтает вернуть жену. В его интересах намеренно скрыть от меня нахождение Лизы.

— Позвони ее сыну.

— К сожалению, я не знаю номер его телефона. И втягивать парня в наши взрослые дела — это как-то…

— Неправильно, согласен. — Качает головой Вася.

— Ладно, Иволгин. Тебе следует поставить точку в деле о разводе, а уж потом…

— Соглашусь.

— Егор, а если подключить к поискам Лизы твою бывшую жену?

— Риту?

— У тебя есть другие жены?

— Ты само остроумие, Васильков. Валяй, что там у тебя?

— Один звонок Риты, и Европол найдет Елизавету Андреевну в считаные секунды.

— Я придумал, как я отыщу ее. Спасибо тебе, Вась.

Тридцать дней — ровно столько требуется суду, чтобы расторгнуть наш с Маргаритой брак. А без ее согласия процесс затянулся бы на несколько месяцев. Васька заходит к одному из клиентов нашей фирмы — судье Белову. Я закрываю глаза на все, что происходит в кабинете судьи за закрытыми дверями — запихиваю свою принципиальность куда подальше и с нетерпением жду вердикта.

— Ну что? — бросаюсь на Василькова, едва он покидает кабинет.

— Через неделю ты станешь свободным. — С видом оскорбленной невинности бормочет Васька. — Иволгин, я пообещал Белову… Неважно, что.

— Надеюсь, не свою душу, — улыбаюсь я и хлопаю его по плечу.

— Ну тебя, блин. Обещай сделать меня крестным своему сыну. За мучения… — со всей серьезностью произносит он.

— К-конечно. — Черт, его предложение сбивает меня с толку. Заставляет поверить в столь близкое счастье.

— Вась, отвези меня к магазину Лизы. Уверен, продавцы точно знают, где ее искать…

Мне сегодня чертовски везет. Мысли складываются в схему, безошибочный чертеж или план, следуя которому, достигаешь цели. Васильков одобряет мою идею ехать в шоурум — мало того, всю дорогу сокрушается, как эта мысль не посетила его раньше? Он паркуется возле магазина и демонстративно откидывается на спинку кресла, достает сигарету, настраивает радио.

— Иди, Иволгин. Я тут немного... отдохну.

Чувство болезненного узнавания вихрем врывается в сердце с ароматами ванили и фиалок, умиротворенными тишиной и уютом салона модной одежды. Здесь все — Лиза... Каждая мелочь, будь то картина на стене или изящная статуэтка на столике.

— Добрый день. — Миловидная дама средних лет встречает меня на входе.

— Добрый. вы меня не помните? Я...

— Помню, конечно. Вы тот самый мужчина... нашей Елизаветы Андреевны — Егор. — Она смущенно отводит взгляд. — А меня зовут Светлана Павловна.

— Мне необходимо найти Лизу, это очень важно. Пожалуйста, помогите мне...

— Лиза сменила номер на парижский. Хотите, я вам его продиктую?

— Нет. — Твердо отвечаю я, наблюдая за тем, как брови женщины ползут вверх. — Лучше адрес.

— Адрес, к сожалению, не знаю. Елизавета сотрудничает с модным домом Доминика Леграна в Париже. Хотите, я узнаю адрес?