– Вот и порешали. Хорошего дня, Макс. Будь осторожен. Все-таки с кипятком работаешь, – щебечет Женька напоследок, не выдавая ни единой настоящей эмоции. – Алексей Михайлович, здравствуйте! – вскрикивает она и убегает к Емцеву, который выглядывает из главного холла кинотеатра.

Максу не нравится этот мужик, точнее, раньше он ему был вообще по-барабану, но теперь. То, как он смотрит на Женю. То, как она кокетливо пожимает плечами и смеется, стоит ему что-то сказать. Бесит! Бесит! Бесит!

Да пошла она! Строганов разворачивается и выходит обратно на улицу, чтобы подышать. Нет. Не воздухом. Никотином и выхлопными газами. Пофиг. Главное, не видеть больше, как Женя флиртует с другим.

***

Последняя развлекательная программа отыграна, и мы с Женькой возвращаемся в нашу каморку.

– Как же хорошо, что это все заканчивается. Завтра последний день и… Мы, наконец, свободны! – с воодушевлением говорит Женька и бросает папку со сценарием на стол. – Я уже даже не против поскорее вернуться домой.

– Нагулялась?

Хмыкаю в ответ на ее скривившуюся мордочку.

– Просто ростовские мужики мне не подходят, – бурчит Женька, доставая помаду и карманное зеркальце из сумочки.

Алексей заставляет ее стирать губы перед выступлениями, чтобы не пугать детей. Одна девочка расплакалась во вторник, после короткого разговора с Фомушкиной. Ребенок спросил: «Зачем тебе такие красные губы»? А в ответ получил: «Чтобы не было видно кровь детей, которых я съела». Моя подруга идиотка. Но все-таки это было жуть как смешно. Правда, только нам. Мамаше и Алексею не было, ну и девочке тоже.

– Конечно, – с ней иногда лучше просто согласиться.

Не желаю сейчас вступать в дебаты. Слишком устала. Отсутствие сна дает о себе знать.

– Хочу купить себе что-нибудь из шмотья. В «H&M», вроде, скидки. Пойдешь?

– Не-е-е… – зеваю, прикрывая рот рукой. – Посижу тут. Сходи сама.

– Ладно. Тогда, прикроешь меня перед Лешей?

– Кто бы меня от него прикрыл? – закатываю глаза.

Он сегодня был какой-то странный. Нервный и раздраженный. Может, тоже плохо спал?

– Брось, – говорит Женька, хлопая зеркальцем. – Он взрослый мужик, и все понимает. Просто забей.

– Просто забей, да? Прямо твой девиз по жизни, – стягиваю резинку с волос, потому что кожа головы уже кричит о перенапряжении.

– Не-а. Мой – это живи так, чтобы депрессия была у других, – смеется подруга, подмигивает и выходит за дверь.

Точно. Это больше похоже на нее.

Женька возвращается через пару минут с кислым выражением лица. Оп-па…

– Что случилось? – спрашиваю, отрываясь от пролистывания ленты в «Инстаграме».

– Встретила одного говнюка, – кривится Женька.

– Строганова? А я…

– Да-да. Ты предупреждала. Молодец! – начинает злится подруга, но потом в секунду ее лицо становится радостным и довольным. – Зато я его так отбрила. Какой бы он не был придурок, чувство собственного превосходства просто зашкаливает. И как же приятно сбивать с него корону.

– Что ты сделала? – чертики в ее глазах танцуют румбу, заставляя меня напрячься.

– Ничего такого. Легонько намекнула ему, что наш начальник в постели куда лучше его самого.

Ее «легко намекнула» обычно означает – сказала в лоб. Качаю головой, стараясь всем видом показать, что не одобряю ее поступок, но уголки губ сами ползут вверх. Все-таки она молодец.

– А еще сказала, что сейчас меня ждет отличное завершение рабочего дня вместе с Лешей, а ему стоит бежать перебирать кофейные зерна и заговаривать их. Вдруг какие-нибудь дурочки прибегут, а он не во всеоружии. Если пупулик маловат, то нужно на чем-то другом выезжать.

Смеюсь, не сумев удержаться. Она как ляпнет что-нибудь, хоть стой, хоть падай. Все это действительно весело, но что-то кажется фальшивым в ее насмешках. Я ведь сама помню, как она говорила, что Макс довольно хорош. Он действительно смог ее зацепить, но этого мало, чтобы Женька сдалась.

– Так ты была с ним только из-за кофе? – использую весь свой театральный талант, чтобы удивиться, а его очень немного.

– Конечно, – Женька подмигивает мне. – Ладно. Надеюсь, его уже атаковали всякие милые курочки и мне удастся проскочить на этот раз мимо.

Женька снова уходит и не возвращается в течении следующих пяти минут. Значит, она благополучно выбралась из кинотеатра. Погружаюсь в Инста-мир красивых фотографий и смешных видео, который с легкостью засасывает вместе с головой.

Слышу, как открывается дверь, но головы не поднимаю. Женька, наверное. Подождет, пока я дочитаю пост о психологии личности. Некоторые так интересно пишут, а ведь это всего лишь социальная сеть.

– Так увлекательно? – звучит голос, заставляя меня резко вскинуть голову.

Леша стоит перед столом и сверлит меня темным взглядом. Обычно белые яблоки глаз отчего-то красные, точно их заволокла пелена злобы, челюсть напряжена и натягивает кожу на тронутых щетиной щеках. Что с ним такое? Он совсем не похож на себя.

– Я… – не знаю, что сказать, поэтому просто закрываю рот.

Алексей обходит стол и облокачивается о его край прямо рядом со мной.

– Не хочешь нормально поговорить? – спрашивает, складывая руки на груди.

Все внутренние инстинкты кричат об опасности. Он слишком близко.

– О чем? – стараюсь говорить спокойно, но сердце колотится как сумасшедшее.

– О том что ты дрянь, например?

Сглатываю, отводя взгляд, и медленно поднимаюсь с места. Мне не нравится чувствовать себя в ловушке, а наше положение предполагает именно это.

– Послушай… – начинаю говорить, поднимаясь с места.

Собираюсь отойти, но Алексей ловит мою руку и, больно сжимая, толкает обратно к столу. Ударяюсь поясницей об острый край.

– Я бы послушал, как ты стонешь, – наваливается всем телом и приближает свое лицо к моему.

Паника зарождается в глубине души. Пытаюсь его отпихнуть, но он слишком сильный и тяжелый. Боремся какое-то время, но побеждаю явно не я. Его довольная улыбка и чернота в глазах питают зарождающуюся истерику. Что мне делать? Чего он хочет? Кто вообще это такой?

– Перестать! – рычу, не оставляя попыток вырваться из захвата.

– А то что? – сумасшествие в его интонации не оставляет мне никакой надежды. – Закричишь? Попробуй. Вряд ли кто-то тебя услышит, а крики меня только заводят. Так что ты только одолжение мне сделаешь.

Пытаюсь ударить его по лицу, но Алексей опережает меня, отвешивая пощечину. Слезы застилают взгляд, боль от удара практически парализует. Никто еще никогда не бил меня. И я ни за что бы не подумала, что это вообще может случится.