лишенцев, откуда сигнал мог запросто идти до сети целую неделю. Однако все остальное, боюсь, я должен оставить на…

— Поздно! Мы сами это сделали, как только поняли, что вы самоустранились. Вы не забыли, какую роль Хафлингер играл в «ЗК»?

— А это здесь при чем?

— Боже, дай мне терпения! Он поступил на работу как системное чесало, так? Эта должность открыла ему такой же доступ к сети, какой есть у меня, черт побери, и позволила прикрываться максимально благоприятным рейтингом «ЗК». Хафлингер так рьяно шарил по сети, что это начало мешать его официальной работе, поэтому он написал программку, чтобы за него выполняли работу компьютеры «ЗК». Этот нюанс вы в докладе о результатах допроса опустили, не так ли?

Фримен пошевелил губами, но не произнес ни звука.

— Причем эта программа работает до сих пор! — взорвался Хартц. — А Ина Грирсон прибрала ее к рукам! Хуже того! Она теперь знает, что код, который мы ввели вместо кода ее дочери, фальшивый!

— Что? Как? Почему?

— Черт! Вы еще не догадываетесь? Что хотел установить Хафлингер с помощью краденых кодов «ЗК»? Работает ли его личный маркер 4GH, не так ли? Как он мог это сделать, не лишив подсадных уток федеральных властей прикрытия? Данные, связанные с маркером 4GH, по идее, не находятся в общем доступе. Их обычно маскируют, вы ведь в курсе? А Хафлингер автоматически обнажил их, причем таким способом, о котором не додумались бы наши лучшие эксперты!

Сжимая кулаки, Хартц закончил монолог:

— Теперь видите, какой вы мне устроили геморрой?!

С лицом каменного идола Фримен произнес:

— Виноват не я, а Хафлингер. Не сомневаюсь, что новость его обрадует.

— Что вы, черт возьми, хотите этим сказать?

— Среди прочего вы не озаботились меня оповестить, что ехали сюда предъявлять мне нелепые обвинения. Справедливо полагая, что вы всего лишь собирались наблюдать за рутинным допросом Кейт, я не отменил указание о доставке в помещение Хафлингера, так как надеялся вывести его таким способом из равновесия. Кстати, позволю себе напомнить: вы сами предложили этот подход.

Взглянув на часы, Фримен добавил:

— Так что последние четыре или четыре с половиной минуты Хафлингер находился за этой зеркальной ширмой — она непрозрачна только с одной стороны, — а потому мог видеть и слышать все, что происходило в этой комнате. Вот почему я сказал, что новость его обрадует.

Отрывок из выпуска новостей

«…потерпели крах надежды тех, кто уверенно предсказывал, что новый академический год пройдет практически без студенческих беспорядков. Толпа в полторы тысячи студентов, уверовав, будто одну из них, пропавшую неделю назад, похитили правительственные агенты, разгромила половину из тридцати девяти полицейских пожарных постов в кампусе УМКС. О жертвах пока не сообщается, однако…»

Реверсия

Глядя Рико Посте прямо в лицо, Ина почувствовала, как от щек отхлынула кровь. Усилием воли она сохранила прежний ровный тон:

— Рико, что бы ни говорили вы и остальные члены правления, Кейт моя дочь. Прошу еще раз проверить фальшивый сигнал об использовании ее кода во Времянке.

— Кто утверждает, что сигнал фальшивый?

— Наши собственные компьютеры!

— Не-а. Так утверждает программа, написанная Сэнди Локком. А он оказался тем еще прыщом…

— Пока он экономил компании несколько миллионов в год, вы не считали Сэнди прыщом. Иначе бы не стали поперед всех предлагать взять его на постоянку.

— Ну, я…

Ина подалась всем корпусом вперед.

— Рико, здесь дело нечисто. И вы это тоже чуете, хотя и не хотите себе признаться. Вы пробовали запрашивать данные на Сэнди Локка?

— Честно говоря, пробовал.

— А данных никаких нет, верно? Нет даже сообщения о смерти!

— Он мог уехать из страны.

— Без паспорта?

Наступила тишина как накануне грозы.

Молчание первой нарушила Ина:

— Вы не читали книгу под названием «1984»?

— Конечно, читал. На занятиях по литературе в колледже. — Рико поджал губы, глядя в пустоту. — Я вижу, к чему вы клоните. Вы хотите сказать, что его объявили… э-э… нелицом?

— Именно. И боюсь, то же самое теперь сделали с Кейт.

— Я… — Рико подавил вздох. — Хорошо зная эту банду в Вашингтоне, я бы не стал исключать такую возможность. Знаете, что? Мне иногда снится кошмар: ввожу личный код, а обратно приходит сигнал «удалено»!

— Мне тоже, — призналась Ина. — И боюсь, что мы такие не одни.

Новый рост

После того как ему перестали брить голову, она начала чесаться. До сих пор желание почесаться удавалось подавить, и только время от времени пленник позволял себе потереть макушку. Наблюдателям, которые определенно за ним следили, должно было казаться, что поступающая информация приводит его в растерянность. Ему позволяли смотреть новости по тривизору. После перевода в более комфортные условия он тратил много времени, наверстывая сведения о происходящем в мире.

В действительности же новости ничуть его не дезориентировали. Темы сообщений были разными: новый расклад сил в Латинской Америке, очередная вспышка несанкционированного джихада в Йемене, новый продукт, вызвавший нарекания санитарной инспекции, под названием «гранулайзер», якобы делающий растительный белок похожим на мясо.

Привычки, однако, совсем не изменились. С кривой усмешкой пленник пробормотал в пространство:

— О боже, долго еще ждать?

По его собственным прикидкам, ждать оставалось недолго.

Вдруг, как будто его услышали, щелкнул дверной замок. Пленник ожидал, как обычно, увидеть вооруженного охранника. К своему удивлению, он увидел Фримена. Причем одного.

Фримен первым делом тщательно закрыл за собой дверь. И только потом заговорил — совершенно нейтральным тоном:

— Вы, надеюсь, заметили, что вчера вечером по моему распоряжению вам доставили напитки. Мне срочно требуется выпить чего покрепче. Виски со льдом, пожалуйста.

— Я подозреваю, что вас у меня нет?

— Что? А-а… — Фримен ухмыльнулся. — Вы не ошиблись. Никто не заподозрит, что мониторы показывают ложную картинку.

— Тогда поздравляю.

— С чем?

— Этот шаг потребовал от вас большого мужества. Большинству людей не хватает духу не исполнять безнравственные приказы.

Постепенно — процесс занял несколько секунд — напряженный оскал на лице Фримена превратился в улыбку.

— Черт бы вас побрал, Хафлингер, или как вас там зовут. Я с дьявольским упорством старался сохранить беспристрастность, но проиграл. Ничего не могу с собой поделать — вы мне импонируете.

Фримен в сердцах пинком придвинул стул и сел.

Несколько минут спустя, с бокалом в руке, пленник спросил:

— Объясните мне… На какой рефлекс надо воздействовать,