любые другие препятствия, как всегда, находился в движении, хотя полконтинента накрыла предзимняя погода с сильными ветрами, низкими температурами и дождем пополам со снегом. В такое время года люди по обыкновению переставали искать и начинали срочно находить.

Никки много думал об этом во время поездки.

Зачем люди переезжают?

Чтобы найти подходящее место, где пустить корни.

Двигаться быстрее, чтобы опуститься на более низкую орбиту? Это так не работает. На более низкой орбите темп движения возрастает сам собой.

Фримену эту мысль пришлось разжевывать. Кейт скорее всего ничего не придется объяснять. И она не единственная, кто улавливает правду прирожденным чутьем.

Вашингтон — это вчерашний день. Личная власть, должностные привилегии, индивидуализация консенсуса в образе спикера — отголосок эпохи, когда в общественности действительно преобладало единодушие, потому что ее не бомбардировали сотнями противоречивых версий событий. (Сегодня типичный представитель избирается меньше чем сорока процентами отданных голосов. Нередко его презирают четыре пятых тех, чье мнение он якобы выражает, потому что после выборов состав населения штата или округа давно поменялся. При ближайшей возможности политика заменят на другого, но до следующих выборов все скрипят зубами и терпят. А тем временем прежние сторонники рассеялись, чтобы путать кому-нибудь карты в другом месте. За списками избирателей следят компьютеры. Для того чтобы тебя внесли в список на новом месте, достаточно сделать один — всего один — звонок по вифону.)

Парелом — это, конечно, завтрашний день. Остается только надеться, что он будет другим. Потому что центр придумали и управляют им люди, родившиеся даже не вчера, а позавчера.

Как примириться с завтрашним днем, если (а) он окажется фальшивым и (б) наступит, когда ты к этому не готов?

Один из подходов определяется древним фарисейским пожеланием на все случаи жизни: блаженны те, кто ожидают худшего. Вот откуда берутся всякие «анти-травмы». Ничего хуже, чем то, что с тобой сделали в детстве, уже не будет.

(Это фальшивое будущее.)

Другой подход заключается в концепции штепсельного образа жизни: куда бы ты ни приехал, найдешь таких же людей, которых оставил позади, такую же мебель, одежду и еду, в любом баре будут подавать такие же напитки. «Эй, приятель, хочешь пари? Что это, „Хилтон“ в Париже или „Хилтон“ в Стамбуле?»

(Это тоже фальшивое будущее. Оно внушает ложную надежду, что завтрашний день будет похож на сегодняшний, но вот завтра наступает, и оно совсем не такое.)

Фальшивы и сами приготовления к будущему. Например, использование досок объявлений «Дельфи» для отслеживания предпочтений публики — что она готова принять, чего страстно желает, а чего не примет ни за какие посулы.

(И это фальшивое будущее. Тяжесть решения перекладывают на маховик традиционных рыночных сил. Фаворит, начинавший гонку с высокими ставками, сломал ногу на первом же барьере, а конца гонки не видно и в помине.)

Зоны платных лишенцев тоже ложь: ты уступаешь свое право на лучшее и современное в обмен на незаслуженный кредит, которого едва хватает на то, чтобы душа не рассталась с телом.

(Это фальшивое будущее. Настоящее все равно тебя настигнет вместе с землетрясениями, разрушающими целые города.)

Еще один подход — поймать кайф и подвиснуть с помощью какого-нибудь сильного наркотика, чтобы происходящее вокруг не доставляло боли.

(Это фальшивое будущее. Фарса много, vita brevis[11].)

И так далее.

Религия?

Меняй города вместе с орденом. Пожил с католиками? Переезжай к пятидесятникам-экуменистам, чей священник увлекается даосизмом.

Химия?

Все и так на взводе, как солдаты перед атакой. Их трясет! Воздух, которым ты дышишь, буквально звенит от напряжения. Сознание больше всего хочет вернуться к норме.

Довериться власти?

Как свободный и равный индивидуум ты имеешь такое же право быть властью, как и любой другой.

Подражать знаменитостям?

Ты был знаменит всего неделю назад — твой билет в «Дельфи» выиграл рекордную сумму, твой ребенок преодолел ров с аллигаторами, ты прожил целый год в одном и том же доме, и у тебя взял интервью репортер местного издания. Лучи славы ласкали тебя целых десять минут.

Ухнуть в перегруз?

Такое уже бывало, причем не реже простуды.

Тебя терпеливо, с ободряющей улыбкой и похлопывая по плечу, вытеснили с каждого из возможных путей возврата в исходную точку и зажгли перед тобой знак «Выхода нет».

Ради этого вертится земля, меняются рекламные объявления, постоянно обновляются программы в тривизоре, в супермаркетах всегда имеются в наличии продукты, в розетке — электричество, а в кранах — вода. Ну, хорошо, не всегда. Но почти, черт побери.

Почти всегда найдется друг, который ответит на твой телефонный звонок.

Почти всегда есть кредит, закрепленный за твоим личным кодом.

И почти всегда можно переехать в другое место.

А когда ночное небо случайно проясняется, на нем сверкает больше звезд и движутся они быстрее, чем при сотворении мира. Так что все в порядке.

Неплохо.

В некотором роде.

ПОМОГИТЕ!

По этим и многим другим причинам во время очередной остановки Никки улизнул от водителя, отдал Кейт платье, туфли и парик и нырнул в толпу людей, садившихся в маршрутный автобус до ближайшего аэропорта. Заранее предвидя удивление водителя, он оставил записку:

«Спасибо за службу. Вы мне очень помогли. Если хотите узнать насколько, введите этот код с ближайшего телефона».

Тот самый новый код, которым он только что обзавелся.

Примета офицеров дорожной полиции

Если ты оштрафуешь водителя транспортного средства с серьезным федеральным кодом, тебе на голову обязательно насрет какая-нибудь птица высокого полета.

Мышиная возня под ногами слона

— Куда мы едем? — прошептала Кейт.

— Я наконец-то нашел точку опоры.

— Обрыв? — наполовину с надеждой, наполовину с тревогой спросила она. — Где-где, а там тебя будут искать в первую очередь.

— Извини. Я имел в виду не точку, а точки. Давно надо было это понять. Мне мало одного места. Я должен находиться в сотне мест одновременно. Если получится — в тысячах. Чтобы осуществить мой замысел на практике, понадобится некоторое время. Дай мне несколько месяцев, и мы будем спокойно сидеть и любоваться фейерверком.

— Я всегда любила фейерверки, — сказала Кейт с тенью улыбки и взяла его за руку.

Перекресток со знаками «стоп» с четырех сторон

В современном мире трудно уследить за тем, какая функция связана с каким именем. Поэтому под каждым