— Мин! — предостерегающе нахмурился голубоглазый туземец, и Хатгерн, скрипнув зубами, снова шагнул вперед.

— Я вызываю тебя на бой. — Вот теперь в голосе Таэльмины, непримиримо уставившейся на бывшего наставника, не было ни кротости, ни приветливости. — И ты знаешь почему. А цена победы — полное повиновение.

— Я сам его убью, — снова выхватил оружие Хатгерн и попытался обойти лаэйру, — отойди в сторону, милая.

— Прости, дорогой, — тень и не подумала уступить мужу свое место, наоборот, сдвинулась, закрывая ему проход, — но этот отступник нарушил непреложный закон ремесла и по нашим правилам должен быть наказан.

— Ты так уверена в своей победе? — На бесстрастном лице вампира мелькнуло похожее на интерес выражение.

— В битве за справедливость боги не стоят в стороне, — туманно намекнула Таэльмина на какое-то неизвестное герцогу выражение, и он бы никогда не стал проявлять собственного невежества, если бы лицо его врага не передернулось, как от удара не видимой никому ладони.

— И что это за боги? — немедленно задал вопрос Харн, но ему не было суждено узнать ответ.

— Алдер! — предостерегающе окликнул вампира Ительс, до этого молчаливо взирающий на происходящее, и шагнул ближе.

— Запрещено, — нехотя откликнулся представитель высшей расы и, видя недоумение на лице герцога, скупо пояснил: — По эту сторону моста запрещены всякие выяснения отношений с помощью силы.

— А с помощью магии? — с интересом уставилась на него тень. — Или развлекаться магией позволено только вам? Создавать подвластные расы, придумывать им испытания и, если не справятся, отправлять в клетку, как диких зверей, и лишать всяких прав самостоятельно решать свою судьбу? А потом отлавливать понемногу и ставить на них опыты и проводить эксперименты.

— Ты! — В глухом голосе вампира прорезалась звонкая ярость, его кошачьи глаза сузились, и покрытые серебристой шерсткой скулы приподнялись так выразительно, как у приготовившегося к атаке зверя.

— Я, — довольно усмехнулась тень, — а отчего это ты так разозлился? Правда глаза колет? Или людям не позволено догадываться о своей роли игрушек… или все-таки пищи? А может, это не разрешается только женщинам?

— Можно я ее убью? — с тоской прорычал Тарз и получил в ответ ядовитый взгляд наглой гоблинки.

— Ты уже один раз попытался, меховой коврик под хозяйскими ногами!

— Таэль! — Хатгерн наконец понял, чего она так упорно добивается, и испугался. Просто до дрожи испугался, страх так и прокатился по телу ледяной волной.

Но не за себя, на него гнева обозленных хозяев большей части мира может и не хватить, а вот за эту дурочку, нарочно пытающуюся вывести их из себя, чтобы узнать верные ответы на все вопросы, которые она так бесстрашно вывалила на их головы.

Ноги сами бросили его к лаэйре, одним прыжком преодолев расстояние, на которое она умудрилась незаметно отстраниться, руки схватили девушку в охапку и крепко прижали к себе.

— Прекрати немедленно! — яростно зашипел ей в затылок Харн. — Иначе…

— Извини, — полуоборачиваясь в его объятиях, почти кротко произнесла тень, даря совершенно невинную улыбку, — я не хотела тебя пугать.

Невесомо провела правой рукой по его щеке, затем мимолетно погладила плечо, туго взбугрившуюся мускулами руку. А в следующее мгновение их браслеты соединились, и синеватое сияние на миг охватило фигуры фиктивных супругов.

Ошеломленными статуями застыли все присутствующие, и те, кто заметил это сияние, и те, кому не было дано видеть потоки магии. Но таких было всего двое, Ительс и Ганти, и обоим хватило жизненного опыта и здравого рассудка, чтобы ничего не спрашивать у потрясенно вытаращивших глаза огров, нагарда и помрачневшего вампира.

Харн только крепче стиснул зубы, начиная понимать, как ловко тень подвела происходящее именно к этому моменту. Переждал пару мгновений, пока с запястья схлынет уже знакомый жар, уверенно положил ладонь на затылок жены и, повернув ее лицо к себе, некоторое время хмуро изучал загадочную полуулыбку, блуждающую по лицу лаэйры. А затем наклонился и впился в так давно манившие его нежные губы властным и долгим поцелуем.

— Мне одному кажется, будто я стал невидимкой? — едко осведомился Тарз, поглядывая на задумчивое лицо господина. — А еще хочется узнать, почему все вы терпите дерзкие выпады этой нахалки?

— Возьмите вещи, — не отвечая на его вопросы, сухо приказал Алдер ограм и подал небрежный знак нагарду. — Жесс, отведи их и Ительса в жилые комнаты.

— Я представитель совета, — внезапно уперся лекарь, — и имею право знать, что такое тут сейчас произошло!

— Мы позовем тебя, — холодно произнес вампир и повернулся к превратившемуся в соляной столб спутнику. — Ганти, ты тоже иди к себе.

— Куда ты собираешься их отправить? — глухо произнес мастер-тень, старательно отводя взгляд от бывшей ученицы, и не пытающейся оттолкнуть жарко целующего ее супруга. Пока фиктивного, как всего несколько минут назад с усмешкой объяснил ему вампир. Но судя по зрелищу, которое отравляло сейчас настроение первому наставнику графини, герцогу явно не терпелось стать тени самым настоящим мужем.

Харн прервал поцелуй лишь после того, как послушные губы жены внезапно непреклонно и крепко сомкнулись. Он чуточку отстранился и выжидательно уставился в глаза девушки, гадая, какой каре она подвергнет напарника за это наглое нарушение их договора.

Оставит на щеке заслуженную хлесткую пощечину или попытается ударить одним из тех ножей, которые он нащупал у нее на поясе, крепко обнимая жену во время путешествия на огре? А может, ее разъяренный взгляд обольет напарника ледяным презрением или даже ненавистью?

Пусть, он ко всему готов, этот поцелуй того стоил. Давно уже сердце Хатгерна не заходилось в подобном упоении от такой простой и невинной в общем-то женской ласки.

Однако, увидев ехидное веселье, плещущееся в прищуренных серых, как осенние озера, глазах лаэйры, мужчина едва сумел спрятать готовый сорваться с губ огорченный вздох. Таэльмина явно не считала этот поцелуй ни особенным событием, ни ступенькой к более близким отношениям. Похоже, тень нарочно заигрывала с напарником, добиваясь от встречавших их туземцев какой-то определенной реакции. И, очевидно, получила именно то, чего хотела, иначе не подмигнула бы Харну с таким заговорщицким видом.

Но хотя разумом герцог и понимал, что старается лаэйра ради его собственных интересов и он должен сейчас радоваться ее маленькой победе, в душе почему-то сквозил стылый унылый ветерок разочарования, выметая разом облетевшие лепестки едва успевших расцвести надежд.

И ему совершенно не хотелось выяснять, ради каких сведений и целей лаэйра так мастерски провернула эту несомненно успешную провокацию.

— В гостевые покои… — по обыкновению бесстрастно ответил вампир мастеру-тени, но тот по чуть заметной едкой усмешке, мимолетно скользнувшей по бледным губам, догадался о подлинном смысле этих слов.