буфете столько, сколько захочу!

Повторю: у авторов Януша Корчака таких проблем не возникало.

Корчак считал, что в социальном плане у взрослых журналистов и у журналистов-детей должны быть одинаковые возможности и права.

И добился этого.

4

«Маленькое обозрение» создавалось, как настоящее, взрослое издание.

В нем имелись следующие разделы (само их перечисление дает представление о том, о чем писало детское издание): «По стране»; «Последние известия»; «Что у нас слышно»; «Дом»; «Товарищи»; «Из городов и местечек»; «Практикум для смекалистых».

Если внимательно прочитать название отделов, становится очевидным: по сути, не существовало такой темы, по которой не могли бы высказаться совсем еще молодые люди.

Понимаете? В детском издании были представлены как детские темы, так и детский взгляд на темы вполне взрослые.

«Маленькое обозрение» началось с того, что печатало письма детей, но чем старше становилось издание, тем больше в нем появлялось именно журналистских материалов.

Например, ребенок писал письмо о том, что папа обещал ему купить велосипед и обманул. Корчак высылал юного корреспондента проверить информацию. Корреспондент проделал журналистскую работу, разбираясь в ситуации. В результате папа пошел на попятную — купил велосипед. Обо всем об этом рассказало «Маленькое обозрение».

Трудно представить, но у издания было 200 постоянных корреспондентов, которые рассказывали о жизни детей в разных уголках Польши. Это, не считая авторов писем. А письма приходили в редакцию пачками.

Корчак руководил журналом четыре года — до 1930-го, а потом передал руководство своему ученику, секретарю и другу Игорю Неверли.

Когда Корчак задумал издание, которое будет опираться на авторов-детей, в его успех мало кто верил. Между тем «Маленькое обозрение» просуществовало 13 лет, до 1939 года, и закончило свою жизнь только тогда, когда фашисты оккупировали Польшу.

Наш герой еще раз доказал, что дети требуют уважительного к себе отношения хотя бы потому, что им под силу все, что могут взрослые.

Создавать свое печатное издание? Да пожалуйста!

Рассказывать о своих проблемах так, чтобы это было интересно многим? Да ради бога.

Дети могут все — это не просто теоретический вывод великого педагога, но аксиома, которую, правда, в отличие от математики, надо было доказывать.

И Януш Корчак доказал ее всей своей педагогической деятельностью.

5

В 1934 году Корчака приглашают на Варшавское радио вести программу о педагогике. Он называет ее «Старый доктор».

Корчак бы не был Корчаком, если бы пришел на радио и начал бы просто что-нибудь умное вещать, давать советы, бла-бла-бла…

Наш герой всенепременно должен был сделать нечто такое, чего до него не делал никто.

С одной стороны, «Старый доктор» — это, разумеется, программа о воспитании. Корчак описывает разные педагогические ситуации, рассуждает, делает выводы.

Дежурная вытирает доску в классе, а девочка специально пачкает доску мелом. Что делать?

Хочется покататься с детьми на лодке. Но разрешат ли мамы и как быть, если не разрешат?

Как относиться к собственности ребенка и его бюджету?

Вот у собаки родились щенки. Что с ними делать, пока они маленькие? Кормить мясом нельзя, бантики повязывать нельзя… А что можно?

И выводы — важные, необходимые, полезные.

«Воспитательница меня спрашивала, как отвечать на щекотливые вопросы. Нет вопросов глупых или щекотливых, если отвечать честно и с чувством меры. Если мы сами знаем ответ»[156].

Выводы — самые разные. И теоретические, философские. И — практические, что называется, на каждый день.

«Перекармливание детей сном приводит к несварению сна, извращению сна, разболтанным нервам. Сколько часов должен спать ребенок? Ровно столько, сколько ему спится»[157].

Такая хорошая, полезная, умная педагогическая программа.

6

И тут — будьте любезны! — начинается то, что делает хорошую педагогическую программу — уникальной.

Конечно, можно сказать, что она уникальна уже потому, что советы дает и выводы делает не кто-нибудь, а сам Януш Корчак — великий педагог.

Но наш герой так к себе не относится. Ему необходимо что-то, чего никогда не было, что никогда в голову ни к кому не приходило.

И тогда, ведя педагогическую программу, которая призвана помочь и родителям, и учителям, и детям в трудном педагогическом деле, — Корчак начинает… исповедоваться: рассказывать о себе то, что педагог, казалось бы, не должен говорить на публику.

«Вспыльчив! Ни жены, ни внуков! Приятели — у одного положение в обществе, у другого пенсия и домик с садиком. Кто умер, тому венок от вдовы. А я один, как перст, мучаюсь с этим своим изъяном»[158].

Довольно безжалостно о себе. Педагог, дающий советы, не боится выглядеть слабым, нервным, порой — даже усталым.

Боится другого: выглядеть ненастоящим.

Корчаку важно, чтобы слушатели воспринимали не некоего, пусть даже мудрого, но абстрактного человека, но — конкретную личность. Чтобы все педагогические истории, выводы и советы воспринимались как монолог живого, иногда радующегося, иногда страдающего человека.

Корчак убежден: поверят не тому, кто проповедует истину. Но тому, кто не испугается поделиться своими сомнениями.

И тогда он соединяет педагогику и исповедь.

Так делал в своих работах Иоганн Генрих Песталоцци. Практически во всех его произведениях слиты исповедь вечно сомневающегося человека и советы педагога, уверенного в своей правоте.

Книги Песталоцци Корчак, конечно, читал, перечитывал, и они сильно повлияли на него.

Но книги — это одно. А радиопередача… Когда не за что скрыться, когда собственным голосом ты рассказываешь о том, что тебя мучает и волнует, и при этом еще даешь советы…

Сложно, интересно и ни на кого не похоже.

Заметим, Корчак назвал свою передачу «Старый доктор», а не, скажем, «Старый педагог», хотя говорил в основном о педагогике.

Почему?

Ну во-первых, «Старый доктор» звучит как-то лучше, интимнее, если угодно — теплее, нежели «Старый педагог».

Но есть, по-моему, еще и «во-вторых». Как это не покажется парадоксальным, однако, не имея педагогического образования, великий педагог Корчак всегда немного стеснялся называться педагогом.

Он просто делился своими мыслями. Как пожилой человек. Как старый доктор. Приглашал слушателей к со-размышлениям.

7

И таким подходом добился серьезного успеха. Передача «Старый доктор» стала одной из самых популярных программ Варшавского радио.

Но середина тридцатых — годы, предшествующие началу Второй мировой войны, — время, когда в Польше вовсю начинает расцветать антисемитизм.

С одной стороны, программу очень любили, хвалили и слушали. Но, с другой — появилась та самая таинственная «общественность», которая непонятно откуда берется во всех странах во все времена, когда, прячась за красивые слова, необходимо совершить какую-нибудь подлость.

«Общественность» начала требовать ликвидировать еврейский заговор на Польском радио, на котором Генрик Гольдшмит, спрятавшийся за польским псевдонимом Януш Корчак, хочет сбить с истинного пути детей Польши и их родителей.

Руководитель радио вызвал Корчака и, опустив глаза, сообщил,