В цехе было установлено огромное железное колесо с крюками по краям обода. Свиньи входили в узкие проходы с двух сторон колеса, «перед колесом стоял огромный, дюжий негр с голыми руками и голой грудью». В руках у него были цепи. Одним концом цепи он захватывал ногу ближайшей свиньи, другой конец закидывал на кольцо колеса. Продолжая вращаться, колесо рывком поднимало животное на воздух. В тот же миг раздавался оглушительный визг. «С вершины колеса свинью подхватывала двигавшаяся по канату тележка. Тем временем колесо вздергивало другую свинью, за нею третью и четвертую, пока не получался двойной ряд подвешенных за ногу свиней, отчаянно бьющихся и визжащих. Пронзительный визг смешивался с глухими воплями, хрюканье – с предсмертными стонами». Рабочие быстрым ударом перерезали им глотки. «Свинья за свиньей, истекая кровью, испускала предсмертный визг, затем, продолжая свой путь, исчезала в чане с кипящей водой».

«Тушу свиньи особым механизмом извлекали из чана, а затем она проваливалась в следующий этаж, пройдя по дороге через удивительную машину с бесчисленными скребками, которые автоматически приспособлялись к размерам и форме животного, так что по выходе туша была почти совершенно очищена от щетины. Затем кран ее снова подхватывал и подавал на подвесную тележку, которая катилась между двумя рядами рабочих… Каждый рабочий, когда туша скользила мимо него, проделывал над ней всего лишь одну операцию. Один скоблил ногу с наружной стороны, другой – с внутренней. Один быстрым ударом ножа перерезал горло, другой двумя быстрыми ударами отделял голову, и она падала на пол, исчезая затем в люке. Один вспарывал брюхо, другой обнажал кишки, третий перепиливал грудную кость, четвертый отрезал внутренности, пятый вынимал их, и они тоже проваливались сквозь люк в полу. Одни рабочие скоблили бока, другие спину, третьи скребли, чистили и мыли тушу внутри». Вереница раскачивающихся свиных туш растянулась ярдов на сто в длину. «Под конец этого путешествия на туше не оставалось такого места, по которому не прошлись бы несколько раз; затем ее увозили и в течение суток выдерживали в холодильнике». Одной свиньей занимались несколько сотен человек, «работавшие так, словно за ними гнались черти».

В других цехах рабочие разделывали туши, поступающие из холодильника. Сперва туши поступали к «развальщикам». За «развальщиками» шли «рубщики», «богатыри со стальными мускулами; у каждого из них было по двое подручных, которые подтаскивали половинки туши и держали их, пока рубщик рубил, а потом поворачивали каждый кусок так, чтобы его снова можно было разрубить». Рубщик наносил лишь один удар, очень точный. «И через зиявшие в полу люки вниз летели: в одно помещение – окорока, в другое – грудинка, в третье – боковины».

Поначалу главному герою романа, литовскому эмигранту Юргису, «широкоплечему гиганту», удается устроиться на самую тяжелую и высокооплачиваемую работу в убойный цех. Поначалу он способен задавать непосильный темп для работающих рядом. Но, к сожалению для семьи Юргиса, владельцам чикагских боен не было дела до сохранения физической формы своих работников – выдохнутся одни, наймут других. Юргис понемногу сдает и начинает спиваться. Неурядицы преследуют и других членов семьи, они один за другим теряют работу, ибо новички не соблюдают неписаных правил «джунглей», среди которых, например, такое: женщина не должна отказывать в сексуальных услугах боссу. Сначала нечем платить за уголь, затем неподъемными оказываются и выплаты по ипотеке. Семья гибнет.

***

Заводы Форда – это большой прогресс по сравнению с чикагскими бойнями. И в отношении к рабочей силе – тоже. Рабочие не бедствовали. Генри Форд на своем предприятии еще в 1914 году увеличил зарплату рабочих с 2,34 доллара за восьмичасовую смену до 5, в год выходило примерно 1250 долларов (около 25 тыс. в современных ценах). Знаменитая «Модель Т» стоила 360 долларов, что позволяло простому рабочему Форда менять машину ежегодно.

С другой стороны, конвейер и система рациональной организации рабочего процесса Тейлора увеличивали производительность на заводах Форда раз в пять-шесть, делая труд гораздо более тяжелым. Джон Дос Пассос в романе «Большие деньги» (1936) описывает «скоростную, потогонную» систему Тейлора так: «Меньше непроизводственных потерь, больше надсмотрщиков, соглядатаев, провокаторов и осведомителей (пятнадцать минут на ланч, три минуты на туалет)… поднимай, заверни гайку, завинти болт, вгони шпонку, поднимай, заверни гайку, завинти болт, вгони шпонку, поднимайзавернигайкузавинтиболтвгонишпонку, и повторяй эти монотонные быстрые операции до тех пор, покуда не отдашь все свои жизненные соки до последней унции».

Форд в «Моей жизни…» проводит политэкономический анализ «научной организации труда» и страстно агитирует за нее. По его мнению, плюсом конвейера является возможность использовать неквалифицированных рабочих: «большая часть занятых у нас рабочих не посещала школ; они изучают свою работу в течение нескольких часов или дней». Обученных рабочих в необходимых количествах «не удалось бы собрать в течение ста лет», ведь без конвейера их потребовалось бы «два миллиона» вместо 50 тыс. И представьте себе помещение, необходимое для них! А ведь «каждый лишний квадратный фут пространства означает повышение издержек производства». Кроме того, себестоимость производимой ими машины была бы крайне высока, и она не продавалась бы по цене, «соответствующей покупательной способности». Наконец, не удавалось бы платить рабочим более 10–20 центов в день. Здесь Форд преувеличивает: если бы рабочим платили в 25–50 раз меньше, чем платил он, то машина стоила бы дешевле.

Первым делом в 1913–1914 годах на заводах Форда была оптимизирована сборка магнето (генератора). Одному рабочему требовалось на это 20 минут. Сначала работа была разложена на 29 различных операций. (Эдгар Доктороу в «Регтайме» (1975) так объясняет, что такое конвейер: это когда «человек, который всовывает винт, не накидывает на него гайку… человек, который накидывает гайку, не закручивает ее».) Затем провели эксперименты с темпом сборки: скорость конвейера в 60 дюймов в минуту оказалась слишком высокой, 18 дюймов – слишком низкой, в результате остановились на 44 дюймах. (Чарли Чаплин в фильме «Новые времена» 1936 года гениально изобразил работу на конвейере, скорость которого все время растет – вдруг рабочий выдержит и это?) Как пишет Форд, важно, «чтобы ни один рабочий не спешил – ему предоставлены необходимые секунды, но ни одной больше». В результате магнето стали собирать за пять минут. Затем 29 операций разложили на 48 отдельных движений…

Другой пример – сборка поршня. По старой процедуре 28 человек за день собирали 175 поршней. Когда все движения рабочих были проанализированы с хронометром, выяснилось, что «при девятичасовом рабочем дне – четыре часа уходило на хождение взад и вперед». И каждый рабочий делал восемь различных движений рукой. Весь процесс разложили на три действия – так, чтобы можно было их производить, не двигаясь с места. И семь человек стали собирать 2600 поршней в день.

При сборке шасси выполняют 45 различных движений. Первая рабочая группа укрепляет четыре предохранительных кожуха к остову шасси; двигатель появляется на десятой остановке… «Рабочий, на чьей обязанности лежит постановка какой-нибудь части, не закрепляет ее… Человек, который вгоняет болт, не завинчивает одновременно гайку; кто ставит гайку, не завинчивает ее накрепко. При движении 34 новый двигатель, предварительно будучи смазан маслом, получает бензин; при движении 44 радиатор наполняется водой, а при движении 45 – готовый автомобиль выезжает на Джон Р. стрит».