Черт! Я сейчас выскажу Лене всё, что о ней думаю. Обломать такое… И ладно бы у нас с ней что-то было. Так нет, ни вашим, ни наши. Кровь застучала в висках, запульсировала внизу живота от мысли, что Лена тоже хочет не меньше, чем Таня. Горячие объятья последней распаляли меня еще сильнее. Я чувствовал, как девушка прижалась к моей ноге и едва заметно двигается вверх-вниз. И я вдруг подумал, что обе хакерши так хороши, что…

Фургон замер в паре метров от нас. Задние двери распахнулись. Я собрался уже закричать на Лену, чтобы не мешала, но…

В проеме дверей стоял детина и криво улыбался.

Бандура в его руках дернулась, выстрелив. Голубые переливы энергии затопили всё вокруг, и я отрубился.

Секретная лаборатория, где-то на северо-восточной окраине Москвы

Высокий крепкий мужчина в белоснежном халате прохаживался вдоль ряда из восьми пластиковых чемоданов. Был он весь такой чопорный, надменный взгляд сочился презрением. Казалось, даже накрахмаленный воротник его лабораторного халата источал высокомерие. Очки в тонкой серебряной оправе сидели на самом кончике длинного носа и могли в любой момент упасть, но никогда этого не делали, будто понимали, что поднимать их не станут: раздавят, втопчут в бетон и плюнут сверху. Так что приходилось держаться из последних сил, чтобы не разгневать хозяина.

Мужчина брезгливо посмотрел на стальную цепочку наручников, пристегнутых к рукояти чемодана. Запекшаяся кровь измазала не только браслеты, но и крышку.

— Что это? — спросил мужчина.

Голос его был сухим. В нем слышалась сталь и привычка повелевать.

— Был приказ, — извиняющимся тоном пробормотал человек в одежде цвета хаки.

На поле боя он бы с удовольствием пустил пулю в лоб снобу в халате. А потом бы еще сделал пару контрольных, для пущей уверенности, но здесь ему приходилось оправдываться. Тут он был на чужой территории, где повелевали сумасшедшие ученые.

— Какой приказ? — спросил «накрахмаленный воротник» и нервно дернул щекой.

— Приказ, не тащить к вам ничего лишнего, — очень твердо, как показалось самому военному, ответил тот.

— И?

— С каждым чемоданом был сопровождающий. Мы… Нам пришлось… отделить их.

— Отделить? — спросил мужчина в халате и пристально уставился на военного.

— Да. Сами они чемоданы не отдавали. Пришлось отрезать их… от них…

— Вы совсем охренели! — заорал ученый. — Что тяжело было потом отмыть от крови⁈ Тут стерильная лаборатория! У меня каждый час тратится сотни тысяч рублей, чтобы поддерживать тут чистоту! А вы сторонний биоматериал мне притащили!

Военный опешил и сделал шаг назад, никак не ожидая услышать такой длинной отповеди.

— Мы все исправим, ваше сиятельство! Клянусь! Мы все исправим!

— Верю, — совершенно другим тоном сказал хозяин серебряной оправы и поправил ее пальцем. — Но это последний ваш проступок. Еще один прокол, и я скажу вашему нанимателю, что вы плохо справляетесь с заданием. Как думаете, что он с вами сделает?

Военный сглотнул. Он прекрасно знал, что бывает за «плохое выполнение» задания. Души тех, кто не справлялся, «отправляли в отпуск», длинный, бесконечно длинный отпуск в хранилище какого-нибудь богатого извращенца, а тела попросту сжигали. Следов после такой увольнительной не оставалось. Военный сам не раз участвовал в подобных «проводах».

— Я все понял. Уяснил, ваше сиятельство. Больше не повторится. Прикажете моим людям отмыть?

— Нет! — чуть повысив голос, произнес человек в халате. — Этим уже займутся мои люди. Можете быть свободны. И отчитайтесь перед нанимателем. Мне некогда этим заниматься.

— Есть, ваше сиятельство! Так и сделаю, ваше сиятельство.

Военный попятился и вышел из комнаты. Герметичная дверь с шипением закрылась за ним, отсекая ученого от окружающей среды. Нейтрализующий газ заполнил пространство у двери, а через пару секунд всосался в вентиляцию.

Человек поправил и без того безупречно сидящий халат, подошел к чемоданам.

Постоял рядом с одним, рассматривая потеки застывшей черной крови, хмыкнул. Подошел к столу и взял небольшой баллончик с тонким вытянутым раструбом. Вернулся к чемодану.

Что-то сделал, и из баллончика ударила струя белесой жидкости, оседающей на поверхности тонким налетом. Человек направил струю на замки, ручку и цепочку наручников. Подождал. Прекратил подачу жидкости, отставил баллон на перекатной столик.

Там, где на чемодан попала струя, образовался налет. Места, заляпанные кровью, шипели, пузырились белым. Через несколько секунд все исчезло: ни крови, ни налета. Девственно чистый пластик и металл. Весь биоматериал испарился.

Мужчина поморщился, но протянул руки и щелкнул замками.

— Все равно тут все дезинфицировать, — пробормотал он себе под нос и поправил очки, от чего те плотнее вжались в переносицу, боясь упасть.

Пластиковая крышка, выждав положенные три секунды на выравнивание давления, мягко зашипела, чуть сдвинулась и поднялась. Газовые анализаторы решили, что внешняя среда подходящая и разрешили чемодану открыться. Внутренности пластика оказались выложены темно-серым плотным материалом.

Человек одёрнул рукава халата. Достал из кармана тонкие латексные перчатки. Натянул их, пошевелил пальцами.

— Ну здравствуйте, — тихо произнес он. — Наконец-то вы у папочки.

Он протянул руку и ласково, словно любимую, погладил крохотную пробирку, плотно установленную в мягкий держатель посередине чемодана. Пробирка никак не отреагировала на его слова или прикосновения. Густая металлическая жидкость в ней даже не шелохнулась.

Человек провел пальцем по табличке рядом с пробиркой и недовольно покачал головой. Надпись слегка запотела. Все же влажность снаружи была выше.

— Партия ноль, образец три, — вслух прочитал человек. — Да, вас еще даже не существует, а вы уже у меня.

Тонкие губы сами собой сложились в довольную ухмылку.

— Отлично!

Он вдавил механическую кнопку и дождался, когда чемодан закроется, затем подошел к двери и нажал сенсор переговорного устройства.

— Отряд полной биологической очистки сюда. Обработать и приготовить к распаковке остальные чемоданы. Третий образец ко мне в лабораторию — закрытый бокс номер двенадцать. И пошевелитесь!

После