схватиться руками за голову еще до того, как я, собственно, понял, где нахожусь.

- Рекомендованное обезболивающее – ровный мужской голос прозвучал с высокого потолка.

Оттуда же спустился тонкий манипулятор, сделавший мне укол в шею, предварительно обдав ее облачком дезинфекта. Я никак не отреагировал на эту наглость – все мои силы уходили на то, чтобы не заорать от рвущей голову боли. Руки дрожали от перенапряжения – боль заставляла их стискивать череп с предельной силой, но рассудком я понимал, что дело это глупое и одновременно пытался разжать их хватку, отчего каждая мышца была напряжена до предела.

- Десять секунд до эффекта – произнес тот же голос и сменился едва слышной музыкой.

Голос ошибся – в лучшую сторону. Скачками боль начала стихать уже через несколько секунд, а через десять исчезла практически полностью. Перед глазами перестали вспыхивать и гаснуть звезды, исчезло чувство тошноты, я наконец-то сделал полный вдох и сумел выпрямиться.

Обалдеть…

Боли подобной силы я не испытывал никогда в жизни. Даже недавние ранения не шли ни в какое сравнение с тем, что я ощущал еще пару секунд назад. Сделав еще один вдох, я судорожно проглотил подступивший уже к гортани кислый желудочный сок, с шумом выдохнул и, поймав краем глаза стакан на возвышении рядом с кроватью, торопливо потянулся к нему. Внутри оказалась обычная вода – и я с жадностью сделал несколько глотков. Сделал небольшую передышку и допил воду.

С потолка опустился тот же манипулятор, поставив рядом со стаканом банальную штампованную пластиковую тубу для лекарств. Никакого названия, единственная надпись настораживает: «Прием при необходимости, запить большим количеством воды». Внутри крупные серые таблетки.

- Ваше лекарство – бесстрастно оповестил голос с потолка.

Похоже, те, кто определил меня в эту палату не стали оплачивать ободряющие интонации роботизированному медбрату. Ну и ладно. Уже сообразив, что и как, я откинул простыню, спустил ноги с кровати и встал. Хватило пары секунд, чтобы успокоиться – тело слушалось, как всегда. Никакой тошноты, качания, головокружения или слабости. Мои вещи отыскались на спинке обычного стула, рюкзак лежал на сиденье. Первым делом я отыскал и защелкнул на предплечье браском, тут же включив его. Едва операционка загрузилась, в эфир ворвался взволнованный голос Лео:

- Тим!

- Все в порядке, Лео – отозвался я, ввинчивая в ухо наушник – Вы там как?

- Мы в полном порядке. Мне сообщили, что беседа завершена и ты отдыхаешь.

- Так и есть – подтвердил я, не став уточнять, что мой «отдых» проходил в больничной палате и закончился дикой головной болью.

- Я очень волновался! Тим! Уже второй раз ты надолго пропадаешь со связи!

- Не по своему желанию – напомнил я верному другу и поспешил сменить тему, в то же время натягивая комбинезон – Вафамыч и Костя еще на борту?

- Нет. Находятся в увольнительной уже три часа. Я с ними на постоянной связи.

- То есть нормальный доступ к инфо-сети есть?

- Полный платный доступ – подтвердил ИскИн.

- Понял. Какие-нибудь новости по федералам?

- Крейсер Высшая Справедливость отбыл шесть часов назад. Крейсер Возмездие продолжает оставаться на месте.

- А ты сам где?

- В сорока семи километрах от астероида на новой парковочной орбите – потребовали переместиться вскоре после отбытия крейсера Высшая Справедливость. Все в порядке, Тим. Все волнения только о тебе.

- Я тоже в порядке – уверенно ответил я, вскидывая рюкзак на плечо – Активирую камеру на воротнике.

- Снаряжение?

Направляясь к двери, я поморщился:

- Пока без него. Я тут не по работе.

- Принято. Кстати – я ожидаю пакет данных с крейсера Возмездие. Им перешла обязанность выдать нам подтверждения ликвидации тобой смертников на борту Гранд Че. Без подсчета и подтверждения нам не получить выплат.

- Хорошо – вздохнул я, ощущая легкое удовлетворение – Созвонимся чуть позже, Лео.

- Какие планы, партнер?

- Планы просты – добыть кофе и немного прийти в себя. А затем я готов обрушить на себя твои информационные потоки.

Дверь палаты открылась автоматически, с легким шипением уйдя в сторону.

- У нас много дел, Тим – напомнил Лео.

- Кто бы сомневался – проворчал я, делая шаг через порог.

Подбросив на ладони пузырек с лекарством, я убрал его поглубже во внутренний карман комбинезона и, неспешно шагая, влился в куда-то текущий по широкому коридору вяло гудящий людской поток.

Десятый сектор Астероид-Сити.

Автоматизированная больничная палата оказалась именно в нем, находясь совсем рядом с полукруглыми красивыми арочными воротами ведущими в девятый сектор. Я это обнаружил сразу же, как только покинул палату и вместе с усталыми людьми «доплыл» до ближайшего перекрестка с большим информационным табло. Тут людской поток распадался на отдельные ручейки, причем основная масса людей устало шагала в направлении одиннадцатого сектора – эти люди по большей части одеты были куда хуже тех, кто сворачивал налево или направо. Хотя нет… не совсем так – одеты они были примерно одинаковы. Зеленые и синие комбинезоны, изредка серые. Вот только у тех, кто брел по направлению к одиннадцатому сектору одежда была потрепанной, во многих местах аккуратно зашитой. Они один в один походили на обычных жителей моей родной станции.

Миновав перекресток, я заметил небольшое заведение с украшенной иероглифами стилизованной под деревянную вывески. Этого языка я не знал, но уже видел такие вывески и знал, что там написано «Лапшичная». Туда я и свернул, ощущая недовольное ворчание желудка. Стоило перешагнуть порог и в уши влился мерный шум дождя. Глянув вверх, я увидел заливаемый сильным дождем прозрачный потолок с налипшими на него яркими желтыми и красными осенними листьями. Имитация была выполнена настолько искусно, что на миг показалась полностью реальной. Вышедшая из-за небольшой стойки девушка в длинном красном платье с разрезами по бокам одарила меня улыбкой и коротко поклонилась, что-то прощебетав. Я ничего не понял и просто указал на ближайший свободный столик, выбрав тот, что располагался рядом с аквариумом полным золотых рыбок. Девушка тут же перешла на безукоризненный общий язык и первым делом поздоровалась, а следом тут же поинтересовалась моей платежеспособностью, попросив предъявить любую денежную карту с хотя бы полусотней кредов. При этом она так смущалась, что я едва не поверил в ее напускную искренность – столь же искусную, как и имитация прозрачного потолка. Порывшись в кармане, я достал пяток различных денежных карт, выбрал наугад одну, прижал к ее золоченному браскому и на его