со мной и делают, если добром не отпускают. Я уже решил на все, мне надоела эта жизнь. У меня отняли все, счастье в жизни. Я стараюсь как бы удрать отсюда, но очень трудно. Только надежда на лазарет, а более надеяться не на что, а то говорят, что теперь не время, а когда наладится жизнь, а это ждать очень долго. Потому что у нас люди не так воспитаны, а каждый живет только для себя. Вот и получается очень жалкая картина. Я знаю, что у вас идет такая катавасия, что сам черт не разберет. Вот вам налицо твой брат, он коммунист и он только для себя, а таких коммунистов здесь полно»31.

Другой красноармеец жаловался на питание: «Сообщаем вам, дорогие, о жизни Перми, кушать приходится в столовых прескверно. Первое блюдо – вода с ржаными макаронами, второе блюдо – овес вареный, даже с мякиной, а о сахаре уже и забыли совсем»32.

Все же плохое продовольственное снабжение не было главной причиной дезертирства. Во всяком случае, не везде и не всегда.

Так, сохранившийся журнал приходов и расходов Оханского уездного военкомата за 1919–1920 гг. свидетельствует, что не только дисциплинированно явившиеся по мобилизации, но и отправляемые обратно в части дезертиры получали в полном объеме все необходимое и даже больше с той лишь разницей, что последним не полагался табак и чай. Мобилизованные имели четыре вида пайка – провиантское, приварочное, чайное и табачное довольствие, а дезертиры и арестованные – провиантское и приварочное. В наличии были всегда мясо, сало, чай, соль, сахар, табак, спички. Выдача продуктов строго рассчитывалась, исходя из количества человек и дней в пути. Причем выдавалось денежное довольствие и конвоирам, чтобы они могли нанять подводы туда и обратно. Поток дезертиров и красноармейцев был непрерывен, и все это также учитывалось и аккуратно фиксировалось в журнале33.

* * *

Плохое продовольственное снабжение, став одной из причин дезертирства, усугублялось плохими жилищными условиями, в которых находились как только что мобилизованные, так и красноармейцы войсковых частей.

7 февраля 1920 г. комиссия по осмотру помещений, занимаемых войсковыми частями в Осе, в составе трех представителей (от отдела здравоохранения – фельдшер Ермакова, от уездной комдезертир – Липина, от военкомата – Двойняшникова) произвела осмотр помещений и нашла неудовлетворительным состояние пересыльного пункта:

«Пересыльный пункт: пункт устроен удобно, но видимо за неприсмотром таковой превращен в жалкое состояние, а именно: пола видимо совершенно не моются, так как во всех комнатах удивительно грязно, сыро и холодно. Точно так же не моются и нары, каковые так же грязны, тюфяков совершенно нет, шкафов для хлеба точно нет, в силу чего хлеб и корки валяются в разных местах и на окнах. Проходящих и отправляемых красноармейцев на сборном пункте иногда доходит до 300 человек, каковые помещаются в 2-х комнатах. Ватеры переполнены, вокруг пересыльного пункта точно так же все загажено. Помещение канцелярии совершенно не оправдывает своего названия, так как в помещении ужасно грязно, везде сор, темно, сыро и холодно, температура стоит не ниже нуля. Кухня довольно опрятная и просторная, но холодная. Суп хороший, картофель получается из упродкома мороженый, каковой так же хранится в холодном месте. Хлебопекарня также имеет опрятный вид. Выпечка хлеба в большинстве случаев хорошего качества. Фартуков же у хлебопеков не имеется. Умывальника, полотенец также нет, медосмотр служащих хлебопекарни не производится.

Караульная рота. В некоторых помещениях грязно, холодно. Окна сломаны и выставлены, печи также сломаны, почему и не дают тепла, вентиляции нет. У некоторых товарищей красноармейцев белья не хватает, а потому многие носят свое. Пища удовлетворительная. Кухня для роты мала и содержится грязно. Все нечистоты и отбросы льются везде, так как помойная яма переполнена»34.

16 августа 1920 г. комиссия Пермского уездного военкомата в составе председателя Дубинина, представителя от уездного комитета партии Соловьева, политрука Народной роты Бондаровича, обследовав быт красноармейцев в подведомственных войсковых частях, пришла к заключению о неудовлетворительном состоянии кухни: «Кухня находится в совершенно неосвещенном помещении, где нет ни одного окна, свет проникает через дверь, помещение низкое, грязное, дымное. Столы не отличаются по чистоте от грязного пола. Пища и кипяток готовятся в чугунных котлах. Готовится пища двух сортов: каша из пшеничной крупы без масла и постный суп из селедки, который приправляют мукой и лавровым листом. Суп по качеству вкуса удовлетворительный, но не питательный, жировых веществ совершенно нет, и условия обстановки его приготовления слишком не чистоплотны. Помещение, где живут красноармейцы, не отвечают своему назначению. Живут скученно, отсутствует вентиляция. Чистота поддерживается довольно удовлетворительно, чистка производится два раза в неделю самими красноармейцами. Спят красноармейцы на голых нарах, матрацев нет, что объясняют недостатком мешков и соломы. Есть комнаты совершенно не освещенные, без окон. Отхожее место в беспорядке, переполнено нечистотами, которые лужами протекают по двору, стаи мух роятся во дворе и беспрепятственно проникают в кухню и в помещение красноармейцев. Помойная яма расположена рядом с дверью в помещение. Яма переполнена нечистотами и совершенно ничем не прикрывается. Вообще двор в полном беспорядке в отношении чистоты. Околоток в порядке. Больных нет. Аптека есть, а также необходимый медицинский персонал. Баня топится два раза в неделю и обслуживает всех красноармейцев. Помещение довольно чистое и просторное. Есть также отдельная прачечная для чистки белья. Материальные условия жизни красноармейцев обставлены плохо, недостаток одежды, белья, обуви. Спят на голых нарах, нет ни матрацев, ни подушек. Нет также шкафов для провизии, хлеб лежит прямо на нарах»35.

Естественно, тяжелые материальные и антисанитарные условия не могли не вызывать у мобилизованных, как и у некоторых красноармейцев, желания дезертировать и вернуться домой. Скорее всего, именно эти трудности спровоцировали еще в конце 1919 г. такое явление, как «рецидивное дезертирство»: вернувшиеся в части дезертиры спустя какое-то время дезертировали второй раз. При этом, о чем уже говорилось, вместе с ними впервые дезертировали те красноармейцы, которые до этого не делали попыток уклониться от службы в Красной армии36.

Неспособность военкоматов своевременно отправить мобилизованных в войсковые части, на фронт, приводила к их концентрации в пересыльных пунктах, что создавало благоприятную почву для дезертирства вместе с угрозой выступления против Советской власти. От постоянного безделья среди мобилизованных росла преступность. Отправке их на фронт мешали и другие обстоятельства.

Значительное расстояние от уезда до места назначения и нехватка транспортных средств делали невозможной организацию отправки всех мобилизованных сразу. Не желая долго ждать, мобилизованные расходились.

Из-за плохой погоды и отсутствия теплого обмундирования мобилизованные крестьяне начинали болеть. 9 июля 1920 г. командир роты по борьбе с дезертирством Аватуров сообщал