Перевожу на помощника взгляд.

— Узнай, кто прислал, и пришли ко мне.

— Я постараюсь, господин Кан.

— Выполняй.

Дожидаюсь, когда он уйдёт, и погружаюсь в работу. Необходимо не только допросить пойманных, но и подготовить все бумаги для судебного иска дела Ридвон. Последнее — самое простое, но времени занимает уйму, мог бы переложить на помощника, но тогда не будет гарантии, что всё будет сделано предельно внимательно. Нет, только сам. В перерывах отвлекался на мысли о Ридвон, подходя с чашкой кофе к окну, представляя, что она делает сейчас в моём доме. Думать об этом чертовски приятно.

Закончиваю с бумагами как раз к обеду, сделав ещё несколько важных звонков, беру последние документы — нужно не забыть одну важную деталь, которую непростительно недооценивать — взять под присмотр этого подхалима Раймонда Батртона, по недосмотру сорвётся куда-нибудь за пределы Эферфолда. Только пусть даже не пытается — из-под земли вытащу. Тем более он важный козырь в судебном деле.

Беру наведенные справки об этом юнце. Довольно усмехаюсь. Доказательства у меня: всё оказалась намного произаичнее — Раймонд уже как месяц прислуживает задержанным, работая у них в качестве посыльного. Возможно, он знает даже больше, чем я думал. Что ж, проведу с ним личную беседу. После суда.

Смотрю на наручные часы, почти двенадцать дня, оставалось заглянуть в штаб, “навестить” томящуюся в камерах часть верхушки знати — у них было достаточно времени созреть для показаний. И вернуться в особняк. Чёрт. Облизываю губы, поймав себя на странной мысли: как давно я так не спешил домой? Вообще никогда.

Откидываюсь на спинку кресла, смотрю в потолок и провожу рукой по волосам. Довольный проделанной работой, собираю все бумаги и распоряжения, закрываю папки.

Дверь открывается, и за ней показывается Эстос.

— Господин Кан, к вам тут ваш курьер, говорит, очень срочно, — Эстос побагровел до корней волос, обычно такое происходит, когда тот волнуется. И недаром: мой курьер самолично не приходит, если это не курьер-доносчик.

— Скажи, пусть ждёт в холле, я скоро выйду.

— Слушаюсь, господин Кан, — переминается Эстос.

Раздраженно кладу папку на край стола.

— Забери и разошли повестки по адресам. Сегодня же.

— Понял, — подхватывает документы.

Через пару минут спускаюсь в приемную, провожу пальцем по брови, едва выхватив взглядом курьера. С первого взгляда он и в самом деле выглядел как обычный курьер, в клетчатом костюме и кепке, мальчишка. Но только внешность обманчива — стоит присмотреться. Взгляд молодого юнца по-взрослому цепкий. Сент Гвиор, которого я взял на службу ещё с моим повышением, доказал свой талант тщательно следить за местным порядком.

— Я так понимаю, дело не терпит отлагательств, раз ты здесь?

— Всё верно, господин Кан.

— Я спешу, так что выкладывай.

Сент смотрит по сторонам и лезет во внутренний карман пиджака.

— Погоди, — останавливаю его и смотрю на пригоревшие уши охранников и постового, которые с любопытством таращились в мою сторону. Проныры. Конечно, здесь не может быть подставных врагов, но всё же лучше не светиться.

— Идём.

К счастью, тучи на улице разошлись, и даже проглянуло солнце, когда мы дошли до машины. Сажусь в салон, давая знак Гвиору. Тот обходит машину и садится на водительское место.

Сент протягивает мне свёрток.

— Газета? — настораживаюсь и беру его, раскрываю. Как и догадывался, страница газеты.

Читаю заголовок.

“Сын сумасшедшей во главе закона”

По позвоночнику будто ток проходит, стискиваю бумагу.

“Хотелось бы обратить внимание властей на тех, кто занимает место на высоких постах Эфифолда. В данном случае речь пойдёт о Фоэрте Кане, том самом легендарном магезаконнике, который занимается поимкой нарушителей закона. Вот только нарушителей ли? Или господин Кан заблуждается в своих заслугах? Кажется, власти забыли одну очень важную вещь, пришло время посмотреть в прошлое и заново оценить достоинства некоторых своих законоправцев. Фоэрт Кан — приемный сын знатного и почётного рода Канов. Маленького осиротевшего подростка взял на воспитание глава судебной вехи Хорбен Кан. Слухи о том, что его настоящая мать покончила с собой, вовсе не выдумка, а правда, которую переврали и выдали за несчастный случай. Как и то, что у неё помутился рассудок, никто не вспоминает и не вспомнит, потому что истина тщательно была скрыта и забыта. Разумно ли безоговорочно превозносить этого адвоката?”

Мои пальцы пронимает дрожь, когда внутри закипает ярость. Сжимаю пальцы и сминают газету, оглушённый собственным шумом крови.

— Эта статья должна появиться завтра утром, — поясняет агент. — Я пытался выяснить, кто написал, но мне не предоставили эту информацию. К тому же, так понимаю, чтобы это замять, нужно выложить кругленькую сумму, господин Кан. Без вашего вмешательства не обойтись. Уверен, — продолжает говорить, смотря в лобовое стекло и зеркало, — если эта статья выйдет, то повлечет проблемы.

Сминаю газету в комок.

— Вези меня в эту чёртову редакцию, — командую я.

Круг доверенных лиц сужается, и я понятия не имел, кто мог слить подробности моего прошлого. Но я найду.

Все мысли и чувства отключаются, я действую холодным разумом.

Машина подъезжает к парадному входу редакции, выхожу и иду к лестнице, читая огромную вывеску. Этих редакций в столице насчитывается с десяток, но кони у всех одни.

— Вы куда, господин?! — пытается преградить мне дорогу охранник, но стоит ему увидеть мой взгляд, отшатывается.

Поднимаюсь по лестнице, распугивая своим видом работников, которые тут кружились, как пчёлы в коробе.

Кабинет директора я нахожу безошибочно. Толкаю дверь и вхожу. Помещение пропитано горьким табачным дымом. В кожаном кресле сидит мужчина, но он тут же поднимается.

— Кто вас сюда пустил?! Вы кто?!

Парой шагов пересекаю кабинет, достаю из кармана комок газеты и бросаю на стол. Мужчина поправляя очки, сглатывает, берёт газету и читает. Ему хватает заголовка, чтобы сопоставить факты.

— Пояснения, я думаю, не нужны? Кто это написал?

— С чего я должен вам это раскрывать? — ощетинивается директор. — Как вы смеете вламываться сюда без стука?!

— Советую это почистить, — киваю на помятую газету.

Директор заискивающе ухмыляется.

— Этот вопрос не решается так просто, уважаемый, это моя работа. А если вам что-то не нравится, то… платите.

Я приподнимаю подбородок и смотрю на этого алчного ничтожного журналюгу.

— Платить, значит? — обвожу взглядом стол.

— Именно! Или вы замените её более интересной статьёй, чем эта, — язвительно усмехается.