насильно притянув к себе моего эльфика, заставила его улечься рядом, и уже сама приподнялась и нависла над ним, зацеловывая его лицо, шею, руки, которыми он пытался удержать мое лицо, то ли чтобы остановить, то ли, чтобы все-таки не уступать мне инициативу, но я была словно одержима, что-то шепча ему про то, как мне его не хватает, признавалась в любви, упрекала за то, что его так долго не было... попутно расстегивая и стаскивая с него одежду (причем, как только удалялась на непозволительно далекое, по моему субъективному представлению, от его лица, судорожно возвращалась, заглядывая в его глаза, чтобы увидеть в них свое отражение, и потрогать, приласкать, облизать кончики острых ушек... и, лишь убедившись, что все на месте, снова спускалась ниже, на неохваченную еще моими ласками «территорию»).

А он смотрел на меня огромными потемневшими (надеюсь от разгоревшейся страсти) глазами и тоже признавался мне в любви, перехватывая мои руки, целовал ладони и пальчики, жадно отвечал моим губам, говорил, что я у него единственная, уже оставив бесполезные попытки к сопротивлению, и только лишь посетовал, что я все еще в одежде, а он уже совсем обнажен...

- Аня, - пытался остановить меня Риль, но я же просто не могла оторваться.

- Потерпи, пожалуйста, я хочу сама... прошу, - несла я какую-то пургу, умоляя меня не останавливать, боясь пропустить хоть миллиметрик, оставить без внимания хоть кусочек, и искренне полагал, пусть уж лучше какой-то части его шикарного тела достанется чуть больше, чем я преступно обойду хоть клеточку. Самое «лакомое» я оставила на «десерт», лишь мимолетно покрыв легкими поцелуями, удовлетворенно отметив сладкий стон сорвавшийся с губ Светлого эльфика, и просто приказала себе двигаться дальше.

Мне казалось, что если он сейчас запретит вытворять с собой такое, я просто умру. Наверное, Сандриэль догадался, что я сошла с ума, потому что просто перестал сопротивляться, чтобы мой приступ сошел на нет. Лишь приподнявшись на локтях, смотрел на меня с совершенно нечитаемым выражением лица - с какой-то смесью восхищения и сожаления - правильно, что с дурочки возьмешь, но вроде как самому приятно...

Я не обижалась на него. Как я могу? Это уже и так Подарок.

«Умница моя, как же ты догадался, что я безумно без тебя скучаю? Почему же тебя так долго не было? Как ты посмел меня бросить одну? Прости... - устыдилась я мысленных вопросов и несправедливых упреков. - Но все равно ты будешь наказан, хочется тебе или нет - ты теперь будешь терпеть все, что я для тебя придумала. Только дай мне немного времени, чтобы прийти в себя. Потерпи, мой ангел, меня распирает от любви и нежности, что я не додала тебе в свое время. Я просто взорвусь, если не сумею отдать хоть малую часть... а я не могу сейчас умирать... я мать двоих детей, мне еще внуков хочется дождаться... что я несу?!

Мне сейчас ничего не хочется, кроме как увидеть тебя, истекающего желанием, услышать твой хрип на пике страсти, убедиться, что ты все так же подвластен моим губам и рукам, мечась по подушке, взмокший от моих ласк и моей любви к тебе, синеглазый мой остроухий мальчик. Помнишь, что мы связаны с тобой?... я не верила, думала такое бывает лишь в сказках, да ты и сам моя Сказка... самая лучшая...»

Оставив его бедра, я спустилась еще ниже, вызвав недоуменный и немного обиженный всхлип.

- Тшшш, - тут же спохватилась я, резко скользнув вверх к его лицу:

- Ты только не расстраивайся, ангел мой, все будет... я еще до твоей спинки не добралась, - погладила я его по голове, наслаждаясь шелком волос, чуть охладивших мои ладони.

Снова коснулась острых кончиков ушей, вызвав улыбку. Только вот глаза его странно блеснули, словно наполнившись слезами.

Я обеспокоенно схватила его лицо ладонями, вглядываясь, но Риль прикрыл пушистые ресницы, и когда опять открыл их, его взгляд снова был ясным - фух... показалось.

- Анька... ну что ты их все время трогаешь? - тихо усмехнулся Риль. - На месте они, не отвалились пока...

- Хочу и трогаю! - безапелляционно заявила я, демонстративно подергав чуть сильнее, чтобы не умничал, но тут же снова прижалась губами, скользнула язычком по ушной раковинке, вобрала мочку, посасывая, слушая его сдавленный сладкий стон и сама чуть ли не мурлыча от удовольствия.

Руки Риля заскользили по моему телу, забрались под блузку, поглаживая голую полоску спины на пояснице. Господи! Дай мне силы... Я хочу сдаться его рукам, но не сейчас, позже... сначала я...

Я выпустила мочку обласканного ушка и поднялась к кончику, обводя язычком по контуру, даже с закрытыми глазами зная, что он сейчас в прострации.

«Я помню твои слабые местечки, мой эльфик, как же приятно чувствовать эту слабость, которую ты позволяешь мне показать».

Оставив в покое одно ушко, я хотела переместиться ко второму, но Сандриэль перехватил меня, чтобы поцеловать.

«Да мне же все равно, глупый - ушки, нос, губы, щеки, глаза... нет, глаза не все равно. Я радуюсь, что они у тебя закрываются сами, оттого что тебе приятны мои нежности, но я злюсь на тебя за то, что ты закрываешь их, не даешь мне утонуть, меня же, как магнитом, притягивают эти два зеркала твоей души... Я могу смотреть в них часами, наблюдая, как они реагируют на свет и прикосновения, пытаться прочитать по расширяющимся и сужающимся зрачкам, что ты чувствуешь... твоя радужка меняющая свой цвет от нежно-голубого до темно-синего - это лучше, чем бесконечное сочетание узоров калейдоскопа... и все равно ты для меня загадка, мой Светлый мальчик... И все равно мне будет мало... Наверное, это все-таки оттого, что ты - не человек. Не бывает так, чтобы такое умопомрачение, помешательство на ком-то длилось так долго... Ну и что...

Да будь ты даже инкубом - мне наплевать! Хотя, жертвам этих не знающих отказа любовников всегда все прочее становится безразлично, до тех пор, пока они могут отдавать, до самой смерти... И мне ничего не жаль для тебя, мое сокровище, я готова отдавать, ты только прими...»

- Не останавливай меня, - снова шептала я, словно в горячечном бреду, чувствуя себя опоенной афродизиаком (воплощением которого он являлся для меня), вспомнив, наконец, что я дошла только до его колен.

Риль пытался меня удержать, но я же помнила, что не выполнила еще «обязательную программу», и, мягко вывернувшись из-под его рук, снова поползла к его