столько много собрал о жизни в этом Мире. Хотя многое и похоже, но все же некоторые предметы вызывают неподдельное удивление...

«Так, что там дальше?» - я снова уселся в кресло.

Мольба... о чем, глупая? Он и так рядом... Или... О, Боги! Он все-таки додумался удержать ее не сам...

И все это признание - призыв-мольба не ему? Она, что совсем не соображает, топить его в такой любви... к другому?

Нет, человечка явно не в себе, она в своем слепом обожании и свалившемся на ее бестолковую голову счастье, неужели не догадывается, не слышит, не видит, не понимает, как его сердце захлебывается от боли, что она не с ним, не с Алексом... от боли... и желания... Эгоистка!

Только вот мальчишка и не думает сопротивляться, отдаваясь ей, когда внутри все одновременно поет и рыдает, кричит о том, чтобы она услышала его... его, Александра...

Я вскочил и принялся мерить шагами комнату. Рамиль наказал мне за ним присмотреть. Что я им свечку, что ли, держать буду? Самое разумное, что можно сделать, это пойти и разогнать эту сладкую парочку и объяснить девице, что она ведет себя как мартовская кошка, не считаясь с его чувствами, и пусть он или те, кого больше нет, живущие в его памяти, и не против, у самой-то должна быть башка на плечах!

Если она была такой одержимой и в то время, на Харате, то удивляюсь, как это Сандриэль не выжил... Хотя, если ту печальную историю пересказали правильно, то человечка любила обоих одинаково... больше жизни любила, раз смогла сохранить их обоих в Александре в обмен на свою жизнь...

И этот ее ужас снова потерять... пожалуй рано ее обвинять в том, что она желает обмануться...

Я снова уселся в кресло, нервно барабаня пальцами по подлокотнику.

Сумасшедшие... точно, одержимые... оба... садистка и мазохист, не иначе...

Ее любовь сделала парня зависимым, она для него сейчас как наркотик для наркомана - понимает ведь, что губит, но отказаться нет сил - наступит еще худшая ломка...

Нет, спокойные и ровные отношения, мне, пожалуй, больше по душе... это ж никакого здоровья даже не-людя не хватит... как же люди-то живут с таким пламенем в душе? Впрочем, для того, чтобы подобное пламя разжечь, требуется достойный партнер...

Ох, Александр, угораздило же тебя...

Мне в самом деле полукровку стало жаль...

Ни для кого не секрет, почему Зак живет один (ну не считая своего Рамиля), и почему у асура были дети-полукровки... Вот даже интересно, Закиараз так же любит... или все-таки более вменяем, чем его сын? Впрочем, Алексу приходится любить за двоих... нет, «приходится» - это явно не его случай - он готов на эту добровольную жертву, и все-таки парень сам по себе заслуживает такой же любви, какую сейчас дарят его фантому...

Черт! Какой-то дохленький здесь мини-бар... вроде бы и выбор был, но вот даже при смешивании - никакого эффекта...

А уже, честно говоря, хочется чуть отдохнуть - столько сильных, ярких, сладких и горьких эмоций за раз мне трудно удержать. Да и щиты поднимать рискованно, отрубая Алекса, а вдруг ему станет совсем плохо?... Хотя нет, вряд ли... в данный момент - лучше не бывает...

Обалдеть! Сколько лет живу, но такое ощущаю впервые...

А еще это тягостное чувство того, что я виноват перед Алексом, которому теперь приходится отдуваться за мое вероломство, но то, какой способ эта сладкая парочка выбрала для примирения, у меня вызывал мурашки восхищения, зависти и сочувствия тому, что происходило с их эмоциональным состоянием - гремучий коктейль чувств и эмоций, обид и благодарности, мечущихся аур, уже в который раз перекраивающихся от осознания собственной вины и жажды отдать свою любовь, ничего не требуя взамен, но неосознанно получая еще больше, словно удваивая. Мне трудно находиться даже в соседнем помещении, чтобы не сорваться эмоционально, невольно вовлеченным в эту воронку неутихающих страстей...

Уж скорее бы обратно, честное слово... Уже хочется поскорее отчитаться перед Старейшинами Хранителей Знаний и помедитировать в одиночестве, чтобы прийти в себя...

Вот только сделать это прямо сейчас не получится...

Аня

Очнулась я, ощутив себя покинутой, поняв, что больше не чувствую рядом с собой тепла желанного тела. Уговаривая себя не паниковать, я приподнялась на локте и, подслеповато щурясь, пересохшими губами выдавила:

- Риль?

И тут же, проморгавшись, я поняла, что это не Сандриэль - чуть более широкая спина, занавешенная гривой черных волос, а не светлым золотом...

Алекс в одних штанах (уже успел нацепить - мелькнула недовольная мысль) стоял у окна, спиной ко мне, оперевшись ладонями на подоконник. Плечи парня были опущены.

«Господи! - пронзило запоздавшее озарение, - что же я натворила?!»

Невыносимый стыд и сожаление о моей беспросветной черствости окатили меня словно помоями. Я поднялась с кровати и на негнущихся ногах подошла к нему, молясь только о том, чтобы он сейчас не расслышал моего вопроса. Негодование о том, что не было никакого Сандриэля, а был только он, Александр, мне хватило ума задавить в зародыше.

«Солнце мое ненаглядное, все-таки ты слишком хорошо знаешь меня, для того чтобы быть уверенным в том, перед кем я не смогла бы устоять, - мысленно шептала я, со щемящей нежностью, переполненная чувством вины, глядя в спину парня. - Ты устроил проверку нашим чувствам, неосознанную, просто цепляясь за нее, как утопающий за спасительную соломинку, а я... а я ее не прошла... что теперь скажешь? Разве могут быть оправдания?»

Я так хотела увидеть родные фиалковые глаза и страшилась этого - я не смогу взглянуть в них, слишком велик груз моей вины...

Конечно же, он услышал мою «легкую поступь» (ну что поделать, я-то не эльф), но не обернулся, лишь как-то вздрогнув всем телом, и поднес ладони к своему лицу. Мое сердце пропустило удар - неужели я ему так омерзительна теперь, что он даже видеть меня не желает...

- Саш... - дрожащим голосом прошептала я, - Александр... Алекс, простиии... - не в силах больше сдерживаться, готовая к тому, что он меня просто отпихнет от себя, прижалась к его спине щекой, грудью, вжимаясь со всей силы, ощущая себя мерзкой пиявкой, обхватив его талию руками и сцепив руки на его животе... Не отпущу!

Алекса еще раз передернуло, наверное, от моей непрошибаемой наглости, а потом он как-то вдруг замер, шмыгнул носом (ну да, наша слякотная погода кого хочешь простудой наградит, а ведь на улице-то пробыли всего ничего, пока «Майкл» машину поймал).