праха. Я торопливо подняла его. У меня было необъяснимое чувство, будто что-то не так, будто я допустила страшную ошибку и попалась. Странно, я хорошо помнила, что когда вышла из дома рано поутру, то надежно закрепила волосы шпилькой. Почему же она выпала? Это перышко очень ценное. Если Феникс увидел, как я обронила его, то наверняка сильно рассердился. Я обернулась к нему и встретилась с ним взглядом. Эти темные глаза… Воцарилась такая тишина, что, казалось, можно было услышать, как упадет лист с дерева. Или как по озеру неторопливо пробежит волна.

Мне всегда казалось, какая бы одежда ни была на Фениксе – темная или светлая, – она не смогла бы скрыть его ослепительного облика и он всегда будет бросаться в глаза. Даже без одежды от него исходила такая мощная энергия! Но сегодняшнее небесно-голубое одеяние даже в свете ламп делало Феникса бледным, слабым, даже скорбным – он напоминал лопнувшую струну.

Некоторое время я стояла в растерянности.

– Императорское золотое перо феникса… – Не знаю, кто первым произнес это вслух. Выражения лиц бессмертных стремительно менялись, но никто не осмелился обсуждать это между собой. Подавив желание посплетничать, они не смогли удержаться, чтобы хотя бы не подмигнуть друг другу или подать взглядом какой-то знак. На меня смотрели так пристально, что я ощущала себя подсвеченной со всех сторон лампами.

Рыбешка вынул из своей прически шпильку из виноградной лозы и протянул мне.

– Не лучше ли использовать ее? – Он забрал потускневшее перо у меня из рук и, обернувшись к собравшимся, равнодушно произнес: – Слышал, несколько дней назад Повелитель огня обронил свое перо в Земном царстве. Вот уж не думал, что дева Цзинь Ми подберет его. Стоит вернуть его владельцу.

Рыбешка, очевидно, знал далеко не все. Да, я действительно нашла то перышко, но Повелитель огня потом сам мне его подарил. Только я хотела было об этом сказать, как внезапно заговорила Небесная Императрица:

– К счастью, перо не потерялось. Очень хорошо, что его нашли.

Все бессмертные стали вторить ее словам:

– Сегодня действительно благоприятный день! Повелитель вод обрел дочь, Повелитель ночи обрел невесту, а Повелитель огня вернул утерянное! Это нужно отпраздновать! Тройное счастье в двери постучалось!

Под нестройный хор поздравлений Феникс поднялся со своего места и подошел к нам. Он забрал перо у Рыбешки и, опустив голову, какое-то время рассматривал его. А затем вложил в мою ладонь.

– У меня нет причины забирать то, что было подарено… Кроме того, в твоих покоях я потерял кое-что еще помимо этого пера. Хочешь вернуть мне его? Тогда верни все, а иначе… Не стоит возвращать вообще ничего…

Феникс еще что-то потерял в моих покоях? Мое сердце пропустило удар. Неужели он намекает на… Неужели он про те шестьсот лет духовной силы? Я крепко сжала золотое перо феникса и твердо сказала:

– Тогда ничего не верну! – Я и так только что лишилась пяти тысяч лет духовных сил, я не могу потерять еще шестьсот. Одна беда за другой! Феникс горько усмехнулся и, промолчав, отвернулся.

Бамбук, растущий в три ряда, два банановых поля, обилие травы… Я и не думала, что задний дворик дворца Небесных сфер будет лишь немногим больше моего в Водном зеркале. Я перевела дыхание и села на бамбуковый табурет, прислонившись к стене. Передо мной на каменном столе лежала сюаньчэнская бумага[243], придавленная пресс-папье из горного хрусталя в виде писю[244]. Благодаря статуэтке ночной ветерок не смог унести листок со стола, только колыхал его края – будто бабочка взмахивала крыльями, силясь улететь. Я освободила бумагу из-под пресс-папье и начала читать. Это был брачный договор. Внизу листка стояли три подписи: два мощных и внушительных росчерка – «Тай Вэй[245]», два элегантных и причудливых – «Ло Линь[246]», а последние два – «Жунь Юй» – напоминали плывущие облака и текущую воду: такие же плавные, летящие, но в то же время раскрывающие сильный характер писавшего.

– Это брачный договор, который заключил мой отец с Повелителем вод, – произнес Рыбешка. Серебристо-белый лунный свет, спускающийся с неба, зацепился о банановый лист и рассеялся неясными тенями по лицу Повелителя ночи. В этом тусклом свете его лицо казалось мягче и нежнее.

– Он был подписан более четырех тысяч лет назад, в ночь перед свадьбой твоего отца. Дева Цзинь Ми, прошу вас, поставьте свою подпись.

Я прикусила кончик кисти из заячьей шерсти и задумалась. А затем старательно и аккуратно вписала свое имя. Пока я писала, Рыбешка не сводил взгляда с маленькой печки из красной глины[247], на которой стоял чайничек с зеленым чаем. Я не знала, о чем он размышлял, пока смотрел на грациозные облачка пара. Его одеяние из тончайшего белого шелка напоминало лунное сияние. Такое белое и чистенькое, что у меня руки так и чесались испачкать его чем-нибудь. Я окунула кисть в тушь и, пользуясь тем, что Рыбешка глубоко погрузился в свои мысли, нарисовала цветок на белоснежном шелковом рукаве его одеяния. Когда он очнулся, дело уже было сделано. Я тут же часто-часто заморгала. Но Рыбешка, увидев мое «творение», не рассердился, а улыбнулся. Он налил мне чая и тепло сказал:

– У тебя получился такой яркий и необычный цветок! У меня много однообразной одежды, попрошу тебя ее тоже разукрасить.

Какой же все-таки Рыбешка хороший!

– Отлично, разукрашу. – Я сжала кисть и несколько раз кивнула. После того как ночью мы покинули Облачный дворец Девятых Небес, Рыбешка пригласил меня погостить в его дворце Небесных сфер. Он сказал, что полиантес, который я ему подарила, пророс и у него появились бутоны. Возможно, сегодня ночью он как раз расцветет. Отец не возразил, так что я с радостью отправилась с Рыбешкой.

Дворец Небесных сфер очень отличался от дворца Ветвей платана. Белоснежные стены, иссиня-черная черепица – все скромное и неброское. Кроме привратника и стада безмолвных белоснежных, словно цветы сливы, зверей сновидений, здесь больше никого не было. Так что ночью тут царили тишина и покой.

Маленький зверек, которому было не больше месяца от роду, устроился у ног Рыбешки и пристально смотрел на меня огромными глазами. Я тут же сотворила капустный лист и, нагнувшись, приманила его к себе.

– Иди сюда, малыш! Попробуй!

Полезные привычки нужно воспитывать с детства. Нельзя же все время есть одни сновидения! Но этот маленький олененок не оценил мою доброту и пренебрежительно отвернулся. Рыбешка улыбнулся и потрепал его за ушком. Зверек снова