не ослепнет ли он, если продолжит вот так смотреть на солнце. Я стояла рядом и молчала. Времени прошло не больше одной курительной палочки, но я не сдержалась и сказала:

– Вообще, заходящее солнце намного красивее и похоже на желток соленого яйца. Повелитель огня, думаю, тебе больше понравится любоваться таким солнцем, поэтому лучше посмотри на него вечером.

Феникс внезапно перевел взгляд на меня. Ослепительный солнечный свет все же нанес вред: в его глазах были заметны красные прожилки. Эти глаза цвета персика… Сейчас Феникс щурился, а на солнце смотрел широко открытыми глазами. Будто на меня смотреть было тяжелее, чем на солнце.

– Оказывается, заботишься обо мне.

Я погладила зверя сновидений по мягкой шерстке и пробормотала:

– Ну, это моя обязанность. Как-никак скоро станем родственниками. Хоть мы еще не семья, но можно считать, что уже почти ею стали. Так что нам следует заботиться друг о друге.

Когда я выйду замуж за Рыбешку, то стану невесткой Феникса и окажусь немного выше его по статусу. Я слышала, что у людей есть поговорка: «Жена старшего брата подобна матери». Так что мне следует любить своего деверя и заботиться о нем.

– Семья? – Феникс повторил мои слова. Ветра не было, но почему-то парчовый пояс его одеяния колыхался. Внезапно он рассмеялся.

– Цзинь Ми, ты и впрямь знаешь, как сжечь меня дотла, – произнес Феникс, и голос его был таким высоким и хрупким, будто вот-вот разобьется. Ему действительно невозможно угодить. Я даже ничего неподобающего не сделала и не сказала ничего такого, а он говорит, что я его сожгла!

Феникс уставился на зверька. У того потемнели глаза и теперь напоминали бездонные озера. Мне показалось, что вода вот-вот покинет берега. Зверек отличался от меня, на него прежде никто не смотрел так давяще. Он напряженно выгнул спину и робко попятился.

– Семья… Чья семья? Твоя и его? Он даже подарил тебе зверя сновидений… Мы с тобой никогда не будем одной семьей. В прошлом не были, сейчас ею не являемся и в будущем не станем. – Феникс повернулся ко мне спиной, и чарующий солнечный свет озарил его надменный силуэт, словно обнимая. – Впрочем, я не виню тебя. Я виню лишь себя. С самого начала это была лишь моя ошибка, театр одного актера… Ты по-настоящему никогда меня не любила…

Он запрокинул голову и горько рассмеялся.

– Я лишь принимал желаемое за действительность…

Я сделала шаг к нему, и солнечный свет качнул мою тень к его спине – будто я прильнула к нему, прижимаясь всем телом… Я взяла его за руку, и он вздрогнул. Я водила по линиям на его ладони и тихо говорила:

– Не знаю, отчего ты так несчастен, и не знаю, почему не хочешь быть со мной семьей. Знаю лишь то, что мы с самого рождения должны были быть врагами. Месть порождает месть, и этому никогда не будет конца… Не лучше ли породниться и избавиться от обид, чтобы обрести покой?

Наверное, Феникс не хотел быть со мной одной семьей из-за истории моей матери и его отца, полной ненависти и жестокой любви. Поэтому я попыталась утешить его. Внезапно Феникс обернулся, и моя тень необъяснимым образом упала в его объятия.

– Что ты сказала? Враги? Что тебе известно?

Я сжала его руку и попыталась успокоить:

– Не волнуйся, хоть твоя мать и убила мою, я не стану мстить. Сам подумай, если бы я убила твою мать, то потом ты бы убил меня, а в будущем мой ребенок убил бы тебя, а твой ребенок не смог бы с этим смириться и сделал бы все возможное, чтобы убить моего ребенка… В этом бесконечном переплетении ненависти разве не исчезнет желание жить?

Я подвела итог:

– Вот почему нужно жить беззаботно. Держаться за что-то мертвой хваткой означает искать проблем себе на голову.

Феникс вскинул брови и схватил меня за руки.

– Кто тебе сказал, что Императрица убила Повелительницу цветов?

Его строгая и надменная аура давила на меня. Только что Феникс казался таким разбитым, но вот всего пара фраз, и он снова злится. Значит, ранее был всего лишь обман зрения!

Внезапно Феникс наклонился, оказавшись очень близко ко мне, и прошептал:

– Двадцать четыре цветочные владычицы? Есть доказательства? Неудивительно, что вчера Повелитель вод хотел что-то сказать, но потом передумал…

– Это мне не цветочные владычицы рассказали, а учитель Ху, – поправила я его. Смутно я понимала, что двадцать четыре цветочные владычицы тоже что-то знают и, кажется, это было как-то связано с их клятвой.

Феникс нахмурился и погрузился в раздумья. Его охватило сильное беспокойство, но через мгновение выражение его лица снова стало спокойным:

– Ты говорила об этом еще кому-нибудь?

– Нет. – Я покачала головой. В этом мире не так уж и много тех, кто, как и мы, фрукты, принимает все близко к сердцу, но остается таким же великодушным. А вот что касается Феникса, то я и сама не понимала, почему все ему рассказала.

– Никому и никогда об этом не говори! И не оставайся наедине с Императрицей! – Феникс держал меня за плечи, и его прекрасное лицо было очень близко к моему. Мне казалось, что черные зрачки персиковых глаз заполнили все вокруг.

– Хорошо. – Я кивнула.

Но, даже заручившись моим обещанием, Феникс не отпустил меня. Он не только не разжал руки, но и сжал еще сильней. Его глаза напоминали бездонный омут, и меня все сильнее затягивало туда. Чем ближе Феникс был ко мне, тем более завораживающими становились его глаза. Мощный, как скала, он оказался так близко, что кончики наших носов соприкоснулись. Я даже не сразу поняла, откуда взялось теплое дыхание на моем лице. Глядя на сочные и влажные губы Феникса, я вдруг испытала сильное желание прикоснуться к ним. Высунув кончик языка, я облизнула свои пылающие губы.

Странный блеск в глазах Феникса рассеялся. Когда он уже собирался коснуться моих губ, то неожиданно закрыл глаза и, уткнувшись мне в шею, на уровне уха, тяжело вздохнул. Все волшебство исчезло, Феникс отпустил мои плечи.

Зверь сновидений завертелся у моих ног. Он радостно смотрел на меня и вилял коротким хвостиком. Феникс был очень бледен. Я коснулась рукой его лба – да он пылал!

– Повелитель огня, ты что, заболел?

– Ми’эр, – ласково позвал кто-то позади. Я обернулась: под колышущимися ветвями плакучей ивы поднимался по ступенькам Рыбешка. Каждое его движение изящностью и утонченностью превосходило легкие ивовые ветви. Я улыбнулась ему.

Рыбешка встал рядом со мной. Он взял меня за руку и