Хрен с ним!

Лаки с воплем выпрыгнул из укрытия, прицелился в выглянувшего кукловода. Мгновение застыло. Мутант смотрел в глаза Лаки, и на его почти человеческой морде обозначилось удивление. Палец нажал на спусковой крючок, пистолет стал выплевывать пулю за пулей. Будто в замедленной съемке кукловод начал отклоняться.

Пуля оказалась быстрее и вошла ему в череп чуть выше брови, мутант дернулся, еще не понимая, что происходит, и голову Лаки словно стиснула стальная пятерня, начала сжиматься. Чертов арт выдохся, а кукловод не дохнет!

Руки перестали слушаться, зажили собственной жизнью и принялись направлять ствол пистолета в голову. Пока не потерял разум, Лаки постарался восстановить контроль над собственным телом и выбросить «Штайр», чтоб под влиянием мутанта не застрелиться. Левая рука разжалась, правая – нет.

Лаки забыл про кукловода, Ночку, Юлю и сосредоточился на пальцах, ставших чужими, приказал им разжаться – указательный на спусковом крючке дрогнул, и все. Теперь Лаки смотрел в черный глаз ствола, стиснув челюсти до боли в зубах. По лбу скатилась капля пота, он пытался вытолкнуть чужака из своего разума. Ощущение было, словно выжимаешь непосильный вес и понимаешь, что вот-вот уронишь штангу себе на грудь. На пределе возможностей Лаки сопротивлялся, и наконец в голове словно треснула простыня, он отвел пистолет в сторону, прицелился в сосну, где скрывался кукловод, но того там уже не было.

Лаки побежал вперед и увидел мутанта, на четвереньках пересекающего пролесок. Очередью скосил его и услышал нечеловеческий рев зомби. Потеряв хозяина, обезумевшие люди попытаются убить все, до чего дотянутся.

По собственным следам Лаки вернулся к пригорку и с трудом узнал его. Колосса Ночка все-таки взорвала, и взрыхленный склон усеивали его потроха. Похрюкивал подыхающий кабан, скулил псевдопес на перебитых задних лапах – кукловод целую армию мутантов сюда пригнал, но теперь, выйдя из-под контроля, они разбежались.

– Целы? – крикнул Лаки.

Ночка выглянула из-за провала в стене и радостно воскликнула:

– Живой!

Лаки переступил через что-то шерстистое, окровавленное, взбежал на пригорок, окинул взглядом поле боя:

– Ну, вы тут и порезвились! Как будто «Градами» все обработали.

Сталкер покашлял, привлекая к себе внимание, протянул руку:

– Спасибо вам, – он поморщился, потирая висок. – Меня зовут Гризли.

– Сначала ты меня спасти пытался, – улыбнулась Ночка. – Так что мы квиты.

– Вижу, что все в порядке, милые бранятся – только тешатся. Я у вас в долгу, чем могу помочь?

Ночка сразу перешла к делу:

– Было бы неплохо, если бы ты вывел нас из Зоны в обход постов, а то обшмонают, вообще ничего не заработаем.

Гризли посмотрел на Ночку, на Лаки, почесал макушку, махнул рукой:

– Э-эх, ладно, проведу. Но нам передвигаться придется ползком и под землей.

– Подкоп, что ли? – удивилась Ночка. – Ну, ты молодец, уважаю! Только нам нужно еще в одно место смотаться… Забрать кое-что.

Гризли согласился сопровождать их, но с одним условием – ему нужно «оружие, а не пукалка», Ночка пообещала ему АК, но с возвратом.

По дороге к схрону Гризли догадался, что Лаки и Ночка куда-то спешат, и даже озвучил свои мысли, поднял руки и поклялся, что если вдруг кто-то спросит о странной парочке, он промолчит.

Схрон находился в землянке, куда Лаки заходить не стал, он подозревал, что у Ночки и там бардак, где никто, кроме нее, не разберется.

Получив АК и патроны к нему, Гризли стал покладистым и благостным, а когда Ночка отдала ему пару «облегчалок» и «аккумуляторов», вообще просиял и пообещал, что солнце не успеет зайти, как они пересекут Периметр.

Лаки получил «Винторез» в разобранном виде и ненадолго их оставил, отправился практиковаться в стрельбе. Целями выбрал себе сосны, сел на корточки, собрал винтовку и пару минут разбирался, как крепить оптический прицел. Справился, не с первого раза отрегулировал прицел, навел снайперку на ствол дерева, растущего метрах в ста, и запоздало вспомнил, что оптический прицел, прилагающийся к «Винторезу», это не бинокль, и приближает очень слабо.

Рассчитывать на попадание в голову стоит, только если цель не дальше чем в четырехстах метрах. Расстояние измерялось по вертикальной шкале, наводишь ее на человека и понимаешь, как он от тебя далеко. Хоть Ночку проси позировать!

Таким прицелом Лаки не пользовался никогда, но в свое время читал о нем, выходит, не забыл за столько времени!

Теперь следует переходить от теории к практике. Лаки прицелился в ствол и выстрелил. Прицелился в чуть дальнее дерево, выстрелил. Затем – еще дальше, рассчитывая попасть ровно в середину ствола. Закончив, положил снайперку на землю и побежал оценивать свою подготовку.

Первый выстрел его порадовал, вторая пуля сместилась немного левее, чем он рассчитывал, но если представить человеческую голову в качестве мишени, вместо точки между бровями Лаки попал бы в середину левой брови.

Третья пуля ушла еще левее. Если бы он стрелял в человека, она задела бы височную кость и, возможно, немного повредила мозг.

У снайперов обычно куча оборудования, определяющего силу ветра, к тому же снайпер работает с корректировщиком, без вспомогательной экипировки трудно добиться высокой точности стрельбы.

Не удовлетворившись результатом, Лаки повторил попытку, но и во второй, и в третий раз результат его не сильно порадовал, но и не сказать, что расстроил.

В разобранном виде он положил «Винторез» в рюкзак. Подумал о предстоящем деле и вспомнил, что в кармане – айфон и телефон, оставленный Брютом для связи с Юлей, оба аппарата возле Периметра уже начнут работать, а значит, Брют отследит Лаки, сделает вывод, что Зону он покинул, и примет меры предосторожности. Поскольку внезапность – единственный козырь, Лаки решил оставить телефон в Зоне, но переписать нужные контакты.

В кармане он нащупал огрызок карандаша, на скомканном ксероксе Яниного паспорта написал с десяток самых нужных номеров, вернулся к схрону и отдал телефоны Ночке на сохранение.

Проверив обмундирование, они тронулись в путь.

С обещанием выйти из Зоны засветло Гризли погорячился, и Лаки уже начал нервничать, но когда воцарились сумерки, с очередного холма открылся вид на огромную бетонную стену.

– На все про все у нас полчаса, – сказал Гризли, потирая ручищи.

Этот сталкер на самом деле напоминал гималайского медведя: невысокий, коренастый, с белыми полосами седины в черной щетине.

– Сейчас мы между третьим и четвертым КПП.

– Здесь охрана самая зверская, – дополнил Лаки. – Камеры везде.

– Да, но камеры паршивые, и в такое время на них мало что видно, а когда включают прожекторы, перебегать от сосны к сосне в тени проще простого. Обычно я в сумерки пересекаю Периметр. Из-за камер тут мало кто пытается прорваться, да и через стену лезть бессмысленно. Вояки это понимают и не очень следят за окрестностями. Думаю, если тыкать в камеру дулю, это заметят не сразу. Мы с мужиками подумали-подумали и сделали подкоп, месяц трудились. Но вы, пожалуйста, – никому, чтоб ни одна душа!