Сука, пресса, буквально с цепи сорвались, но тормозить этот процесс я особо не стал. Всё было просчитано и выверено — моя компания имеет много дочерних предприятий и вне торговли сладостями, так что как бы не отреагировали спонсоры и компаньоны, разорить меня и мой бизнес не получится. К потерям же я готов, это ничтожная плата за шанс быть счастливым.

Ева приехала, и даже раньше, чем я ожидал. Буквально с самолёта и ко мне, что наводило на опасные мысли о возможных неприятностях.

Я любовался ей в окно, хотя люди с этой высоты больше похожи на букашек, но Теневу в плаще и длинном шарфе по случаю непогоды я узнал сразу. Она грозно двигалась к моему отелю, её любимый шейный аксессуар бессовестно трепал ветер, а моя охрана, синхронно действуя, не давали толпе даже приблизиться к моей женщине.

Она пришла. И меня разом переклинило.

— Неужели нельзя было позвонить о своём прилёте? Я бы встретил, — устало выливаю своё недовольство вместо приветствия.

Это совсем не те слова, что я готовил. Это, мать вашу, вообще не тот вариант поведения.

— Сюрприз. Хотя вижу у тебя и так весело.

Она кивает в сторону окна, намекая на веселье внизу отеля.

— Это Роксана и её попытки усмирить меня.

— Говорят, я не только разбила чудесный брак, но и заставила тебя бросить неродившиеся чадо.

Громко хмыкаю и сажусь в кресло. Ноги дрожат то ли от усталости, то ли от напряжения, но боль от старых ран пронизывает тело насквозь.

— Брешут, Ев. Даже не спал с ней ни разу, если только через открытый люк своей спортивной тачки Рокси умудрилась залететь от воздуха, но и тут ко мне претензий нет.

Мы смотрим друг на друга напряжённо и не отрывно, но я понимаю её беспокойство. Еве придётся поверить мне просто на словах и это в принципе для нас обоих неверующих тяжело.

Меня же доканывает ожидание и я перехожу к главной теме повестки дня.

— Ты решила?

Она вцепляется в край шарфа, дёргая тонкую ткань, пытаясь унять своё беспокойство, но не помогает. Зато у меня зудят пальцы от желания сдёрнуть эту тряпку с шеи моей женщины и впиться поцелуем в нежную кожу надключичной ямочки. Чистая и звериная похоть, но теперь я хотя бы знаю её причину. Она моя любовь.

— Ева, — напоминаю о вопросе в затянувшемся молчании.

— Господи, ты просто так на меня смотришь, что я кажется, двух слов связать не смогу, — злясь то ли на меня, то ли на себя эмоционально выдаёт Тенева, но глаз не отводит.

— Дорогая, если ты сейчас ещё и мысли мои прочтёшь, то вообще дар речи потеряешь.

— Это вряд-ли, — нахально заявляет моя женщина, делая шаг ко мне.

Я молчу, просто наблюдаю и наслаждаюсь её присутствием подле меня. Она уже увереннее доходит до моего кресла и останавливает в полушаге от коленей.

Туфли, чулки и край черной офисной юбки выглядывает в распахнувшемся подоле плаща, что толкает меня на мысль. Она нарочно так оделась.

— И твой вопрос абсолютно глуп, — безапелляционно продолжает Ева, немного нависая надо мной. — Если я сейчас стою здесь, а не нежусь на солнечном пляже, значит решила.

Смелый мышонок, и только мой. Дёргаю за край шарфа, что почти касается моих согнутых в коленях ног, пытаясь окончательно избавиться от этой ненужной части гардероба.

— Мешает? — кокетливо спрашивает Тенева, и я жадно скольжу по её телу вверх дабы убедиться в игривости мадам шарфик.

Разительные перемены за сутки.

— Безумно. И не только он, — честно отвечаю, не собираясь скрывать, что моя усталость куда-то испарилась, и теперь только желание обладать моим замом занимает всего меня.

Ева неспешно развязывает шарф, скидывая его на мои ноги, потом расстёгивает ряд пуговиц на плаще, дрессируя мои нервы как собачят, ожидающих команды «фас». И наконец, откидывает его в сторону, оставаясь в чёрной узкой юбке до середины колена и слегка просвечивающиеся белой блузе без рукавов и с большим треугольным вырезом, что видно край белого кружева бюстгальтера.

— А ты подготовилась, — шумно сглатывая сухой корм в горле, оцениваю наряд девушки.

— Ага. Думаю, вдруг ты передумал и придётся тебя соблазнять прямо на твоём рабочем столе.

— Отличный ход. Я, наверное, сейчас на часок — другой передумаю, а ты меня совратишь, — предлагаю ей, скользя ладонями по нейлону от коленей на бёдра под юбку.

Ева дышит чуть быстрее, что заставляет её грудь колыхаться сильнее и подводить черту под моим терпением.

— Ев, ещё немного и мои яйца лопнут от напряжения, — жалуюсь негоднице, но она только шлёпает меня по плечу.

— Богдан, прекрати пошлить. Это не особо способствует моему таланту оратора.

— Оральныно хочешь? Да, без проблем, дорогая.

На мою открытую пошлость она стонет одновременно от возбуждения и недовольства.

— Ну, нет. Сначала поговорим, — уверенно заявляет палач моих чресел, выдергивая мои руки из под юбки и делая пару шагов в сторону.

Меня тянет за ней магнитом, так что поднимаюсь с кресла и иду следом. Пару секунд моего наступления и её отхода, и вот позади только колонна и стекло. Ева упирается спиной в архитектурное сооружение и запрокидывает голову, чтобы встретить мой жаждущий взгляд.

— Я соскучился. Один твой поцелуй, и мы поговорим, — хрипло шепчу в приоткрытые женские губы.

Мои ладони практически целомудренно сжимают тонкую талию, вдавливая в меня, чтобы ни миллиметра между нами.

Тенева коротко выдыхает моё имя и прижимается к моему рту в поцелуе. Мне больше не надо никаких её слов и тем более длинных бесед.

Она здесь и целует меня сама, а дальше я в любом случае разберусь.

Ева

За миг, когда мои ноги хотели дать дёру из этого пентхауса после мужской злости и недовольства, прозвучавшего в вопросе вместо приветствия, я поняла — Аренский вымотанный и нервный.

Вот как обычный человек, а не железный андроид. Он, сам не замечая, морщится от собственного наезда, но я уже успокоилась, отрубая разом все три головы моего дракона неуверенности.

Немного сарказма, юмора и кокетства, и мой мужчина становится прежним — горячим и бешеным, что тут же воспламеняет мою кровь.

Целую его будто в последний раз, чувствуя, как соскучилась. Словно вечность прошла с нашего расставания, а не сутки. Но каким бы большим ни было желание отодвинуть разговор и просто отдаться во власть его сильных рук…

— Богдан Анатольевич, был уговор на один мой поцелуй, а не на один короткий секс у стены, — нахожу силы, чтобы упереться ладонями в мужскую грудь. — Ну Богдан! — возмущаюсь я, когда мои попытки разомкнуть объятия терпят неудачу.