— Богдан Анатольевич попросил вас, пока он отсутствует, занять его место в офисе. Сабуров, его второй зам, отошёл временно от дел.

Кирилл. Стрела печали пронзила моё сердце. Они друзья детства, а теперь … но я не дала чувству вины меня поглотить.

Я виновата. Такая вот цена у нашего с Богданом счастья. Тем более Кир умный, поэтому со временем успокоится и вернётся. Да и кажется, что не я та причина, из-за которой горит пожар в душе моего бывшего жениха.

И вот три дня я жила вдвоём с дочкой и охраной по периметру как у Христа за пазухой, но по ощущениям как три года. Без любимого.

Мне не спалось без его рук и тепла, нервы были на пределе, но я должна пройти этот путь. Ради себя, его, Эвы… нас.

Наверное, только поэтому каждое утро я улыбалась дочке, хоть и после бессонной ночи, а потом, приготовив вкусный завтрак и литр чёрного кофе, как любит Богдан, мы ехали по своим делам: я на старую и любимую работу, Эвелина в новый детский сад. И срать я хотела, что кричит общественность, пока они не могут тронуть меня на физическом уровне, а тут парни всегда на подхвате.

Богдан не звонил, написав мне ещё в первый день о том, что если услышит мой голос, то всех пошлёт на хуй и вернётся домой к нам, а ему крайне важно сейчас быть там и работать.

Ну как тут будешь на него сердиться … правильно, никак! И приходилось довольствоваться нечастой и короткой перепиской.

Одна радость — работы было не то что вагон, там даже составом сложно измерить. Я конкретно напрягла Алёну, делая её временным замом меня самой, и, закатав символические рукава, мы с ней впряглись как две лошадки, а потом нас поддержали остальные.

Никто не лез в мою личную жизнь. Возможно, большие тени парней, что постоянно маячили у меня за спиной, были тому ответом, но и тут мне действительно было всё равно. На вторые сутки волна общественного прессинга уменьшилась, и я не знаю, что-то послужило тому причиной или просто людям надоело мусолить одну и ту же тему «лихой разведёнки и её босс». На третий день неожиданно главной темой дня стал сам Аренский, который являлся безжалостной сволочью, бросившей беременную жену, которая в итоге потеряла ребёнка.

Эти заявления меня так бесили, что хотелось вырвать глаза и патлы всем девицам, которые обсасывали эту новость. Дошло до того, что меня от всех этих переживаний чуть не вырвало прямо на ноги одной журналистки, что караулила нас с Кнопкой в кустах возле её нового детского сада.

Совсем юная девушка выскочила как чёрт из табакерки перед нами, напугав нас с дочкой. Этой восходящей звезде колонки светских новостей очень повезло, что у парней из охраны нервы гораздо крепче моих и её не пристрелили на месте.

А потом явился он, как в сказке.

Усталый, с щетиной на лице и горящим взглядом из-под хмурых бровей.

Эвелина первая вылетела его встречать, ну, я и не спешила им мешать.

Чмоки, подарки, рисунки и угрозы ребёнка снова усадить его на карусели, если посмеет исчезнуть так надолго, Аренский стойко перенёс и взамен одарил чемоданом с изображением Микки Мауса, полного подарков.

— Больше не исчезну, Кноп, — клятвенно произнёс мой мужчина, положив руку на сердце.

— Правда-правда?! — удостоверилась дочь, с прищуром рассматривая преклоненного перед ней Кощея.

— Конечно, а то вы тут с мамой без меня совсем над златом исчахнете.

Богдан улыбается сразу нам обеим и поднимется с корточек, шагая ко мне навстречу. Прихватив свой новый чемодан, Кнопка уносится в гостиную, оставляя нас друг другу.

У меня сбивается дыхание и учащается пульс до состояния неадекватного, едва между нами начинает сокращаться расстояние. Хотела сделать шаг к нему, но ноги словно вросли в каменный пол просторного холла.

— Ева, ты решила сегодня продолжить ровно с того момента, как мы закончили три дня назад?! — намекая мне, что пора прекратить играть роль подставки под колонну.

Ухмыльнулся мужчина и, кажется, даже облизнулся как кот на сливки и без хозяйки.

— Ну кто-то обещал большие комиссионные, а сам свинтил в прекрасную столицу, оставляя меня на растерзание этих полоскунов нижнего белья и многотонного завала в твоём же рабочем кабинете.

Улыбка Аренского обретает хищный оскал, а широкие ладони оплетают мою талию, чтобы рывком оторвать от колонны и впечатать в своё тело.

— Ммм… у мадам Шарфик претензии? — рокочет он в районе моей шеи, не целуя, а дразня своей отросшей щетиной и горячим дыханием.

— Мадам Шарфик?! — смеюсь я над своим прозвищем. — Как мило, но насколько я помню, ты не любишь этой моей привязанности к шарфикам.

— Почему же?! — тут же возмущается мой мужчина и наконец-то оставляет жадный поцелуй возле уха, что у меня разом слабеют колени. — Я люблю их снимать, рвать, чтобы добраться до вот этой шеи.

— Извращенец, — нежно шепчу я, путаясь пальцами в густых волосах на затылке, пока притягиваю его голову ближе к себе.

Мне всё мало.

— Какой есть и теперь весь твой. Смирись, женщина, — рычит Богдан за секунду до поцелуя.

И, наверное, вернись Эвелина к нам минутой позже, я бы кончила просто от напора его языка и губ.

— Мам, а когда будет ужин? Ой!

Первым опомнился Аренский, но и он не спешил, завершая наше объятие громким чмоком в мои губы с намёком на продолжение за дверьми спальни.

— Кнопка, привыкай. Я же Кощей Бессмертный, а чтоб моё бессмертие не закончилось раньше времени, мне нужны особые силы и чары, которые, как выяснилось, есть только у твоей мамы.

Эвелина смотрит на нас по очереди с самым серьёзным взглядом, обдумывая услышанное, а мне дико смешно и дивно. Вот откуда в Аренском просыпается эта бурная фантазия и любовь к сказкам?!

— Ладно, Дан. Договорились, но маму не обижать, — сурово выносит заключение моя любимая защитница.

— Да ты что?! Чтоб мне сдохнуть! — выдаёт очередной перл мой мужчина, а у меня уж и слов нет.

Богдан шагает к своим двум чемоданам и большой термосумке, что я, по сути, только сейчас и заметила.

— Кто-то тут упоминал про ужин?! — подмигивая Эве, таинственно начинает он. — А что у меня есть в этой сумке?

— Что?! — тут же подхватывает игру дочь и мчится на помощь к своему Кощею.

— Кроме пирожных, мороженого?!

— Ааа! Круто! А что ещё?

— Ужин, который ты сейчас весь слопаешь, а иначе все пирожные перестанут быть волшебными.

— Это ещё почему?

— Ну так Фея-крёстная задумала. Она сделала все вкусняшки очень полезными, но только если их кушать после ужина.

Полный фарс, и я вижу глубокие сомнения на лице моей не по годам мудрой малышки, но она соглашается на эту сказку. Ей искренне нравится Богдан и всё, что он делает, так что Кнопка играет по правилам и до конца.