– Это все значит, ясно тебе? Все! Но есть обстоятельства, и тут ничего не попишешь. Я тебе уже говорил.

– Какие? – горько всхлипнула она. – У тебя трое детей? И ты поклялся жениться на их маме, как только стукнет восемнадцать?

– Нет, обошлось без детей. Эти причины не внешние, они внутри меня, понимаешь?

– Нет!

– Ну, неважно, – вдруг легким тоном произнес Санин. – Может, и нет ничего и я сам себе навыдумывал. Может, я просто боюсь признаться.

– Боишься? – от всей души изумилась девушка. – Но ты ведь… ну, чего говорить, и сам понимаешь. Типа, красивый, богатый, спортсмен. Мечта всех девчонок.

– Но с тобой-то все не так, верно? Когда мы познакомились, ты уже была красавицей, а я – карапузом, который даже смотреть на тебя не смел. А детские страхи – они самые живучие.

– Да какая разница, какой я там была в первом классе? В душе-то я все равно ощущала себя просто монстром каким-то, – и сама не заметила, как призналась Лида. – Даже в зеркало смотреть боялась – вдруг проглянет чудовище?

Теплое кольцо Алешиных рук замкнулось вокруг ее плеч. Теперь они стояли лицом к лицу, и Лида изо всех сил старалась сдерживать слезы, чтобы следом не потек нос.

– Ты что, серьезно? Черт, никогда бы не подумал, что у тебя такие проблемы, – растерянно проговорил Алексей. – Я-то был уверен, что ты всегда знала себе цену. Слушай, может, тебя кто-то обидел… бросил?

– Некому было бросать. Я и не встречалась ни с кем никогда.

Кажется, еще секунда, и она начнет вопить на весь парк о наболевшем. Вот только бы не вякнуть между делом о вечной жизни и о неизбежном ее следствии – вечном одиночестве…

Алеша обнял ее еще крепче, не поцеловал, но прижался горячей щекой к щеке. И легонько покачивал, утешая. Через минуту вроде бы отлегло, стало легче дышать. И пора было давать задний ход.

– Прости, что вывалила на тебя все это, – прохладно произнесла Лида и постаралась освободиться. Но чужие руки держали ее крепко.

– Ты все равно уезжаешь, – зачем-то напомнила она.

– Может быть, никуда я не уеду, – в ухо ей шепнул Алеша. – Я так чувствую, что самое важное для меня сейчас будет происходить в этом городишке.

– Это ты о Марате говоришь.

– Ага. И о тебе тоже.

Наконец он ее поцеловал, но так робко, словно не имел на это никаких прав. Пришлось брать инициативу в свои… в общем, не совсем руки. И все равно через пару мгновений Алексей отстранился, произнес севшим внезапно голосом:

– Не так активно, Лида, мы еще ничего не решили.

– Я уже все решила.

– Эй, а разве у нас не равенство полов?

– Ты вообще нашел о чем говорить! – возмутилась девушка.

– Да, в самом деле. – И он снова привлек ее к себе, на этот раз на куда более долгое время…

Вечером тетка долго исподлобья приглядывалась к племяннице и под конец трагическим шепотом спросила:

– А ты, часом, не выпивши?

– Нет, тетя, трезвая, – вежливо и почти честно ответила Лида.

Про посиделки в кафе она уже и думать забыла. Но стоило вспомнить об Алеше, возродить в памяти терпкий вкус первого в ее жизни поцелуя – и шла кругом голова, срывалось дыхание, хотелось то ли бежать куда-то, то ли рухнуть на кровать и зарыться с головой в подушки. О том, чтобы сосредоточиться на чем-то мелком типа уроков, даже речи не шло.

Наступила ночь, заснула под действием таблеток Вера. Лида мужественно пролежала почти час без движения, а услышав ровное дыхание матери, тут же сползла с дивана, прокралась к входной двери и выскочила во двор как была, в одной ночнушке. Ночной холод позднего сентября охватил ее, и девушка вдруг вспомнила, что Лазарь обещал зайти вечером, но так и не объявился. И Анна не позвонила. Неладно что-то у ребят, а значит, и у нее неладно, поскольку они теперь – одна команда, друзья навек. Но так уж случилось, что у нее есть и другие проблемы, словно она одновременно существует в двух разных мирах. А прежде не было ни одного, одна пустота… вот чудеса-то.

Стараясь не щелкать зубами на весь дом, Лида поспешила нырнуть в теплую духоту кухню, забралась там с ногами на табуретку и погрузилась в раздумья.

Алеша прав: проблему с Маратом нужно решать как можно скорее, пока тот не наломал дров.

Но что она может сделать? Попросить ребят вмешаться? Не сейчас, конечно, а когда объявятся. Правда, однажды Анна уже дала понять, что они не суются в дела себе подобных. Но если доказать им, какой Петр ужасный человек и сколько жизней загубил, может, все же согласятся? Проторчали же они в этом городишке неизвестно сколько времени, чтобы избавить его от маньяка.

Тут Лида тяжко вздохнула. Обезвредить маньяка – минутное дело для таких, как они, к нему даже прикасаться не надо, всего только попасться ему на пути и спровоцировать. Петра же придется убивать по-настоящему. Представить Анну или Лазаря в роли убийц – невозможно, просить их об этом – уже преступление. Разве что Валерий? В памяти мелькнули тусклые глаза, словно опаленные ненавистью, жестокий оскал изувеченного рта. Да, Валерий мог бы убить кого угодно, даже вечника. Вопрос в том, как его уговорить, если Лида для него – пустое место.

«А я сама? Могла бы? Ой!»

Тут Лида спрыгнула с табуретки и нервно заметалась от стены к стене. И что за чушь лезет в голову посреди ночи?! Никого она не сможет убить, это ясно. Единственный нормальный выход: рассказать обо всем Марату. Доказать, в конце концов. Брр, только бы не прыгать снова в ледяную воду! При этом воспоминании Лида почувствовала себя такой измученной, что едва доплелась до кровати. Нырнула под одеяло, прошептала в подушку имя и провалилась в сон.

На следующий день в школе она дважды пыталась заговорить с Вельшиным. Первый раз еще до начала занятий; пришлось долго таращиться то на школьное расписание, то на дверь раздевалки, и, по ощущениям, до косоглазия остался лишь один шаг. Но вот он появился, на ходу приглаживая пятерней черную гриву.

– Марат, на минуточку!

Однако Ворон прошествовал мимо с таким видом, будто Лида превратилась в невидимку. А затем в конце каждого урока мгновенно исчезал в неизвестном направлении и появлялся в классах уже со звонком.

На большой перемене она обнаружила его в столовой. Вельшин традиционно ничего не ел, но составлял компанию за столом трем веселым парням из одиннадцатого. Подойти к нему было непросто еще и потому, что Лида спустилась перекусить вместе с Милой. Впрочем, почти у самого прилавка Журавка вдруг пискнула:

– Ой, забыла кошелек!

И умчалась наверх, не слушая уверения Лиды, что ее финансов сегодня хватит на двоих. Наверно, она слишком громко об этом твердила, потому что Вельшин, Лида ни на миг не теряла его из виду, поморщился, закатил глаза и начал пробираться к выходу. Но девушка, покинув очередь, возникла у него на дороге.