и несчастливых днях, об обрядах искупления и жертвоприношениях. Таким agyrtæ или странником был печально известный Александр Абонотикус до того, как он сумел устроиться в Понте, где он получил такую известность, что она достигла Рима, и люди, занимавшие высокие посты и имевшие высокий статус, доверили ему свои самые важные политические тайны. Таким странником, но гораздо более религиозным и с хорошей репутацией в добродетели, был Аполлоний из Тианы, который исповедовал Пифагорейскую философию, претендовал на дар чудотворения и странствовал, проповедовал, преподавал, лечил и пророчествовал от Индии и Александрии до Афин и Рима. Еще одним одиноким странником в более раннее время и всем известным распутником был Сакрификулус, на которого Римский Сенат смотрел с таким ужасом, как на введение в Риме печально известных вакхических обрядов. Таковы были и те выродившиеся дети божественной религии, которые, по словам их Создателя и Судьи, обходили «море и сушу, чтобы обратить хоть одного», и делали его «сыном геенны, вдвое худшим»[170] себя самих.

6

Эти бродячие фанатики, главным образом, признавали строгое правило жизни, а иногда и правило фанатичного смирения. В мистериях Митры посвящению [3] предшествовали пост и воздержание, и разнообразные мучительные испытания; посвящение проводилось по способу крещения как духовное омовение, и оно включало в себя приношение хлеба и некоторый символ воскресения. В самофракийских обрядах существовал обычай посвящения детей, а также, по-видимому, было необходимым покаяние в тяжких преступлениях, и естественным было вовлечение других в расследование, проводившееся о прошлых жизнях кандидатов для посвящения. Одежды новообращенных были белыми, их призвание рассматривалось как на войну (народное ополчение) и совершалось с духовной или военной присягой. Жрецы брили свои головы и носили льняные одежды, и когда они умирали, их хоронили в жреческой одежде. Едва ли необходимо упоминать об увечьях, наносимых себе жрецами Кибелы; один пример такого самобичевания был уже упомянут, а Тертуллиан упоминает о том, что их первосвященник порезал себе руки при жизни императора Маркуса [4]. Жрецы Исиды, оплакивая Осириса, разрывали свою грудь в невыразимой тоске. Этот плач был ритуальным, основанным на некоей религиозной мистерии: Исида потеряла Осириса, и посвященные плакали в память о ее горе; сирийская богиня плакала над мертвым Таммузом, и ее мистики поминали его церемониальной скорбью; в обрядах Вакха в полночь на носилки клали его изображение [5], которое оплакивалось в метрических гимнах; предполагалось, что бог умирает, а затем возрождается. И это было не единственное богослужение, которое продолжалось всю ночь, хотя некоторые обряды совершались в пещерах.

7

Только небесный свет может дать чистоту ночному и подземному поклонению. Пещеры были в то время предназначены для поклонения адским богам. Вполне естественно, что эти дикие религии были связаны с магией и родственными ей искусствами; магия всегда вела к жестокости, и распущенность была неизбежной реакцией на временную строгость. Экстраординарное занятие, когда люди находятся в состоянии своей простой природы, делает их лицемерами или безумцами, и вскоре они будут отвергнуты, за исключением немногих. Мир тех дней связывал вместе в одном сообществе культы Изиды, Митры, фригийские, халдейские культы, кудесника, астролога, гадалку, странника и, что не было неестественно, еврея. Магию исповедовал распутный Александр [Абонтикус], ее приписывали авторитетному Аполлонию. Обряды Митры происходили от магов Персии; и очевидно, трудно заметить принципиальное отличие церемонии сирийского Тавроболия [обряд жертвоприношения быков] от подобных из Necyomantia[171] в «Одиссее» или в «Канидии» у Горация. Кодекс Феодосия называет магию обычно «суеверие»; и магия, оргии, мистерии и «шабаши» относились к одному и тому же «варварскому» происхождению. «Магические суеверия», «обряды магов», «обетования халдеев» и «математики» знакомы читателям Тацита. Император Отон, общепризнанный покровитель азиатской моды, принимал участие в обрядах Исиды и консультировался с математиками. Император Веспасиан, который также интересовался ими, слышал в Египте, как совершаются чудеса по внушению Сераписа. Император Тиберий в указе классифицирует вместе «египетские и иудейские обряды»; а Тацит и Суетоний упоминают о двух религиях вместе как о «ea superstitio»[172] [6]. Август тоже связывал их вместе как суеверия и как беззакония, и это в отличие от других подобных же обрядов иностранного происхождения. «Относительно иностранных обрядов (peregrinæ ceremoniæ[173]), — сообщает Суетоний, — то по мере того, как он оказывал большее почтение тем, которые были древними и предписанными, он презирал все остальные» [7]. Далее он говорит, что «даже на судейском месте он узнал Элевсинских жрецов, в таинства которых он был посвящен в Афинах; тогда как во время путешествия в Египет он отказался повидать Аписа и одобрил то, что его внук Калигула прошел мимо Иудеи, не принеся жертв в Иерусалиме». Плутарх упоминает о магии, как о чем-то связанном с мрачными мистериями Орфея и Зороастра, с египетскими и фригийскими; и в своем «Трактате о суеверии» он соединяет их вместе, как образцы болезни ума «покрывающих себя грязью, валяющихся в пыли, посещающих шабаши, падающих на лицо, в непристойные позы поклонников чужеземных культов» [8]. Овидий упоминает в ряде стихов обряды «Адониса, оплакиваемого Венерой», «Шабаша сирийского еврея» и «Мемфисского храма Ио в ее льняном платье» [9]. Ювеналий рассказывает об обрядах, а также о языке и музыке сирийских Оронтов, наводнивших Рим; и в своем описании суеверий римских женщин он помещает низкого еврейского гадателя между напыщенными жрецами Кибелы и Изиды, кровавым колдовством армянского гаруспика и астрологией халдеев [10].

8

Христиане, будучи поначалу причисленными к роду евреев, даже в этом статусе вызывали какие-то одиозные и дурные ассоциации, связанные с еврейским именем. Но через некоторое время их независимость от отверженного народа была ясно понята, как показывают даже гонения, Христианство имело свою собственную основу. Но его характер не изменился в глазах мира; из-за благосклонности или неприязни оно все еще связывалось со сторонниками секретных и магических обрядов. Император Адриан, известный своим любознательным характером, участвовавший в очень многих мистериях [11], однако же, полагал, что христиане Египта поклоняются Серапису. Считалось, что они находятся в связи с магией Египта в истории о том, что обычно называют Молниеносным Легионом, поскольку гроза, которая освободила и усилила армию Императора на поле боя, и которую Церковь приписала молитвам христианских солдат, Дион Кассий приписал египетскому магу, который якобы испросил этот дождь, призвав Меркурия и других духов. Эта война была одним из первых случаев, когда государство признало азиатские обряды, хотя государственные деятели и Императоры, как частные лица, долгое время уже принимали в них участие. Император Марк был вынужден из-за своих опасений перед макроманами[174] прибегнуть к тем чужеземным новшествам, и он приказал использовать магов и халдеев для предотвращения неудачного результата войны.