— Говорят, его мать была не в себе, когда он родился.

— Нет, Хрисанна, ты ошибаешься! — вмешалась в разговор Верония. — Попаданка никчемная его мать. От этого он и бесится.

Версию неуемной злобы инквизитора, озвученную Массиусом, я высказывать не стала. Но и услышанную сплетню тоже про себя отметила, порадовавшись, что Хрисанна и Верония принялись обсуждать личность инквизитора и не заметили, как я покинула их компанию.

Мне не до сплетен. Сейчас я должна придумать, как себя вести. Где бы лучше укрыться. Незаметно повертелась по сторонам. Как назло, Айлон бросал злые взгляды с левого края полянки. Туда нельзя. В противоположном конце нашей дислокации поглаживал волка Одэн. Туда тоже нельзя. И вперед, к Млыну, идти нельзя, понятно почему. А за спиной у меня инквизитор. Окружили со всех сторон. Как короля в шахматах. Вот только я не король.

Остается один способ не выделяться — остаться на виду и делать вид, что ничуть не боюсь его персоны. Более того, рада снова встретить его на своем пути. Вот только актерского таланта мне не хватает. Хоть магией себе его наколдуй! Один поворот на месте и взгляд в сторону инквизитора, и сердце начинает трепыхаться.

Инквизитор молча пересек поляну и кромку леса, за которой начиналось поле, поднял руку к глазам, словно закрываясь от палящего солнца, и вынырнул обратно.

— Все видят брешь справа над лопастями? — посчитав приветствие лишним, он сразу перешел к сути.

Голос, который я успела запомнить каждой клеткой памяти, тряханул нервы сильнее, чем скрип металла по стеклу. Надо отвлечься, успокоиться. Иначе почувствует во мне чужеродный этому миру дар.

И я синхронно с остальными девушкам вышла на окраину леса и подняла голову в ожидании увидеть магическую брешь. Но ничего не увидела. Впрочем, я даже не поняла, куда мне смотреть. Просто повторяла за остальными.

— Да, да, да, — разлетелись встревоженные звонкие голоса со всех сторон.

Они видят, а я, сколько ни смотрела, ничего в упор не могла заметить. Какая брешь? Где? А может, сейчас происходит коллективное помешательство, и я одна в своем уме не поддаюсь на внушение?

— Не все видят! — заставил вздрогнуть прогромыхавший совсем рядом голос. — Почему не видите?

Это ко мне он обращается?

— Я вас спрашиваю тольина! — и на мое плечо хлопнулась тяжелая рука.

На ватных ногах я сделала полуоборот и уткнулась глазами в синюю форму. Видела я эту форму уже из подпола Массиуса, видела! И в полутемном холле школы наемниц тоже видела.

Замираю и прошу мироздание только об одном. Чтобы не узнал.

— Не знаю, — выдавила я из себя.

В голосе проскользнул страх. Но его светлость, занятый лишь мыслями о Великом Млыне и нерадивой студентке, истолковал его по-своему.

— Тольина не хочет попасть в набор лучниц? Вот и не старается, верно я говорю?

Я отчаянно замотала головой.

— Я стараюсь. Очень стараюсь! — и даже голос повысила. Вот только он прозвучал не так уверенно, как мне хотелось бы.

Я бросила быстрый взгляд на лицо. Тогда в холле я рассмотрела его всего ничего. Мысли были заняты другим. Сейчас при одном взгляде от его светлости повеяло странным магнетизмом. Тело вдруг перестало слушаться, и я с жадностью принялась выхватывать все новые и новые детали облика инквизитора.

Привычные правильные черты лица, аристократический высокий лоб, гармоничные уши под короткими каштановыми волосами. На Земле хоть в модели идти с такой внешностью. Если бы не одно но. На левом глазу у его светлости по-прежнему чернела повязка, какие я привыкла видеть на картинках у пиратов. И оставшийся глаз, светившийся ярким медово-карим цветом, ничуть не спасал положение. Инквизитор при свете дня выглядел и страшно, и красиво.

«Надеюсь, не из-за попаданки лишился он глаза, — вздохнула я. — Иначе моя песня может быть еще печальнее».

— Если не видите, значит, мало стараетесь. Меньше надо, — в голосе вдруг прозвучали мягкие нотки, — по ночным паркам гулять и больше работать с артефактами.

Узнал! Горячая волна залила щеки. Ну вот, покраснела, как всегда некстати!

— Вот, возьмите, — протягивает мне прозрачную стекляшку размером с небольшую пуговицу.

Судорожно хватаю и бросаю пару взглядов на других девушек. Все они стоят и смотрят в небо, поднеся ладонь к глазам.

Значит, неспроста я ничего с первого взгляда не увидела! Подношу к глазам артефакт, и яркий зеленый отблеск — вот такого же цвета сияние я видела у Массиуса, когда тот усмирял бурю своим музыкальным артефактом, — больно ударил по ним.

— Ай! — острая резь, и слезы сами собой полились из глаз, стекляшка летит вниз и катится по земле. Стараюсь уследить, где остановится, но как же больно глазам! Не открыть. Надеюсь, его светлость успеет спасти свой артефакт от потери.

— Целителя, немедленно! — слышу встревоженеый приказ Аравелла и мотаю головой.

Только целителя мне сейчас не хватает. Для полного счастья. Осторожно отшатываюсь к дереву и почти падаю, — спасибо, Аравелл, это ведь вы? — в крепкие мужские руки.

Меня осторожно относят в сторону. Несколько мгновений, и вот я ощущаю себя полулежащей на траве, упираясь спиной на что-то холодное.

Хочу поблагодарить, но слова застряли в горле.

— Спасибо… Сейчас пройдет… — получается прохрипеть с десятой, не меньше, попытки.

Вместо ответа слышу приближающиеся шаги и короткий разговор.

— Слишком сильный артефакт.

— Может ослепнуть.

Смысл доходит медленно, а когда он, наконец, пропечатывается в сознании, сердце начинает трепыхаться, холодный пот покрывает все тело, руки не слушаются и начинают ходить ходуном. Меня накрывает паника. Не хочу быть слепой, не хочу! Только не это!

— Можно что-то сделать? — слышу где-то далеко-далеко голос его светлости. И скрипящий, задумчивый в ответ:

— Сделаю все, что в моих силах, ваша светлость.

Снова шаги. Пытаюсь определить источник. От меня или ко мне? Холодная рука с огрубевшей кожей вдруг падает мне на лоб. Пространство взрывается огромной белой вспышкой. Я успеваю почувствовать, как моя голова падает на холодную лесную землю, и проваливаюсь в небытие.

Уютная полудрема, в которой я себя обнаружила, пропуская отголоски реальности, быстро растворялась. До меня все четче долетали отдельные слова. Я снова почувствовала, как на мой лоб опустилась холодная ладонь и уже знакомый скрипящий голос произнес:

— Вот и все. Минут пять, и придет в себя.

— А до этого что делать?

— Ничего, — едва слышно ответил целитель. — Больше такой сильный артефакт ей не давайте.

— Да какой уж он сильный!

Я чуть не выругалась про себя. Айлон, не иначе! Или Ивис? Голова после вспышки соображала медленно, и я снова прислушалась.

— Его светлость пустышку не берет, даже если это артефакт, — подтвердил голос