– Амирханов ходил на все суды по делу в больнице, писал жалобы куда только можно, пытался попасть на прямую линию с президентом, но окончательный вердикт ты знаешь.

– Систему тяжело сломать. Ударил в лицо, он упал головой об асфальт и в морг – дадут девять лет, пьяный на машине собьешь семью на переходе года три или вообще поселение, а украли деньги на лекарствах для детей и сгубили кучу жизней – пожалуйте на увольнение и помощь в открытие бизнеса. Наша долбанутая классика во всей красе.

– И что, людей идти кромсать? – Норвежский тоже подошел к окну.

– Не знаю. Мы уже обсуждали это, давай о деле.

– Амирханов угрожал тет… Березиной, – Сергей вернулся за стол. – На суде открыто говорил, что такие, как они, жить не должны, потом его возле ее подъезда задерживали, они тогда еще в городе жили, Макс увидел, что какой-то мужик у дерева полдня стоит, сказал матери, она в 02. Вот оттуда эта исповедь. Его отпустили, Березина заявление не писала, даже пыталась с ним поговорить вроде, но безрезультатно.

– Сейчас он что из себя представляет?

– Без понятия, все, что удалось найти, что в моря ушел, на краболовах, он мореходку после школы заканчивал.

– А до этого чем занимался?

– Коммерция. Оргтехника, расходники. Не миллионы, но стабильность и сам на себя, а как жену похоронил, продал все и в море. Вот жду, что участковый на земле нароет.

Вадим тоже вернулся за стол.

– Если сантименты отбросить, то вариант очень хороший. Прям все для нас. Максим очень вовремя вспомнил про него.

Норвежский перехватил взгляд собеседника.

– Вовремя, – глядя Вадиму в глаза, произнес он.

* * *

Участковый позвонил в обед. Информация была интересной и перспективной. Амирханов Равиль Закирович весной этого года перестал ходить в море и вернулся к сухопутной жизни. Проживал по прописке, в квартире, где когда-то они вместе с женой радовались рождению первенцев-двойняшек. Трудился в обвалочном цехе на местном продуктовом рынке. По месту работы характеризовался положительно. Замкнут, неразговорчив, с коллегами общается только по рабочим вопросам. Соседка по подъезду рассказала, что Амирханов при встрече не здоровается, лишь кивает головой и проходит мимо, живет один, с собакой: «здоровая страхолюдина», как она выразилась. Бдительная тетка, также подметила, что собака всегда в наморднике, а когда дома, то лай не слышен, и Равиль – молодец, за собакой на улице все убирает в пакеты.

Норвежский внимательно выслушал участкового, делая пометки на листе бумаги.

– Сейчас он на рынке? – спросил Сергей.

– Должен быть там, – голос участкового был бодрым и полным воодушевления.

– Через сорок минут жди меня у центрального входа на рынок, где цветочные ряды. Будь по гражданке и табельное возьми.

– Есть!

Норвежский отложил телефон. Скомкал и выкинул листок с записями. Правильно или нет он поступает, Сергей не думал. Он знал, что надо действовать, если Амирханов не прячется, ходит на работу и спокойно гуляет с собакой, то и бегать от полиции или кидаться с ножом он не будет. Он или не причастен к преступлениям, или настолько хладнокровен и уверен в отсутствии улик и свидетелей, что будет вести себя спокойно. На задержание Сергей собрался идти один, участкового же позвал с собой для прикрытия и как лишние глаза в случае чего. Спускаясь вниз по лестнице здания УВД, Норвежский еще раз набрал номер Максима, динамик смартфона отозвался длинными гудками, они били прямо в уставший мозг оперативника глухими ударами тревожности и безысходности, затем раздался механический голос: «Абонент сейчас не может ответить…»

36

Участковый, уполномоченный полиции девятого участка города Берегового, Вячеслав Малыш уже сорок минут утаптывал мерзлый грунт за цветочными ларьками перед входом на городской рынок. На такое ответственное мероприятие, как задержание, Слава шел в первый раз и, надо честно признать, довольно сильно нервничал, поэтому время от времени пощипывал себя за густые рыжие усы. Малышу за его двадцать пять лет жизни пришлось вытерпеть многое, а как иначе, когда у тебя такая фамилия, по росту ты всегда стоишь в конце шеренги на физкультуре, имеешь огненно-рыжую шевелюру и россыпь конопушек по всему лицу. В полицию он пошел не по зову сердца, а за самоутверждением и, возможно, чуточку за властью, хотя сам себе в этом не признавался, армия обошла его стороной, и выбор стоял между инспектором по делам несовершеннолетних и участковым. Малыш долго не думал, общения с подростками ему хватило на всю оставшуюся жизнь, пока он сам проходил все этапы пубертатного периода, поэтому без раздумий он выбрал опорный пункт на другом конце города. Взрослая новая жизнь – новые люди. Отпустил усы, как у кумира мамы певца Игоря Николаева, и уже четыре года нес службу на своем участке, о сделанном выборе не жалел, но и в восторге от трудовых будней не был. Характер закалился, теперь это был не робкий рыжий мальчик метр с кепкой, а уверенный в своих действиях старший лейтенант, которого знали и побаивались все маргиналы на его участке. Усы остались, а голову Слава брил наголо, лучше так, чем залысины и плешь в двадцать пять лет.

В условленное место Малыш приехал сильно заранее, он оставил служебную «Шевроле Нива» в соседнем дворе и ходил сейчас за ларьками, дергая усы и поправляя кобуру под пуховиком в предвкушении первого, по-настоящему серьезного дела. Он не знал, что натворил этот татарин с рынка, но, если по нему работает Норвежский, значит, все это как-то связано с последними убийствами, о которых вторую неделю гудит весь город. То, что ответственным за поимку душегуба назначен главный «убойщик», Слава знал точно, а значит, его интерес к мяснику с рынка не просто уточнение оперативной обстановки. Малыш за полдня успел найти Амирханова, аккуратно поговорить о нем на рынке и во дворе, но вообще не понял, чем он может быть интересен Норвежскому, тем более если тот идет по следу маньяка. За угрюмость и неразговорчивость у нас пока не сажают.

Город жил. Приезжали и уезжали от остановки маршрутки и автобусы, сновали туда-сюда старушки с сумками на колесиках, бездомные собаки стайками бегали по проверенным местам, где нерадивые продавцы складировали мусор и просрочку. Малыш оперся плечом на стенку киоска и закурил первую за день сигарету, курить он бросал по вычитанной в интернете системе. Каждый день курить на одну сигарету меньше, чем в предыдущий и соответственно распределять никотиновые палочки в течение дня исходя из их количества. На сегодняшний день у него было запланировано семь перекуров, утром особо