было не до того, а сейчас настало самое время немного успокоить нервы. С удовольствием затянувшись, сигарета потрескивала, он стал вновь разглядывать улицу, Норвежского он знал в лицо, лично знакомы они не были, но Слава видел его на редких совещаниях и частых торжественных мероприятиях по разным юбилейным поводам. Минуты бежали, взгляд Малыша плавно перемещался от человека к человеку, от машины к машине. На противоположенной стороне улицы в парковочном кармане остановился черный «Субару Форестер», из автомобиля вышел мужчина в черной кожаной куртке и, как показалось Славе, с усталым выражением лица. Малыш поднял руку, Норвежский заметил его, кивнул и двинулся в его сторону.

– Товарищ капитан, – Малыш протянул руку.

Норвежский пожал крепкую ладонь участкового:

– Давай без званий, меня Сергей зовут.

– Слава, – внутренне выдохнув, сказал Малыш, капитан казался нормальным мужиком.

– Амирханов здесь? Слава.

– Не проверял, побоялся спугнуть. Я же не знаю, кто он и зачем он тебе понадобился, вот и решил не лезть сам.

– Верно. Значит, давай так договоримся: я иду в цех, на тебе внутренний двор и ворота сзади, следи за обстановкой, она может резко измениться. Оружие взял?

Малыш похлопал себя по правому боку.

– Отлично, патрон дошли в патронник сразу.

– Это он женщин валит? – Малыш расстегнул короткий пуховик, достал табельный «Макаров» из кобуры и плавно передернул затвор. Манипуляция осталась незамеченной проходящими мимо киосков людьми.

– Не знаю, но мотивов у него достаточно. Будь внимателен, – Норвежскому участковый понравился, спокойный, видно, что исполнительный и, самое главное, – никакой лишней суеты и тупых вопросов. – Он сопротивляться не должен, насколько я смог понять его личность, но, если что, то он нужен живой и способный давать показания. И вообще, если он побежит, оружие применять в самом крайнем случае и только если уверен, что попадешь ему по ногам, тем более место людное, рисков навалом.

– Понял.

– Раньше стрелял в людей?

– Не довелось, – нервозность резко сошла с Малыша, появился азарт и желание не испортить важное дело. Он чувствовал, что справится с поставленной задачей.

Городской рынок мало изменился за последние десятилетия, конечно, грязные бумажные вывески сменились рекламными растяжками и светодиодными панелями, перегородки из картонных, стали пластиковыми, но самый главный атрибут любого продовольственного рынка остался неизменным – запах. Рыночные площади восточных стран всегда пахнут вкусными дорогими пряностями, японские рыбные аукционы окутаны ароматом моря, водорослей, с легким флером тухнущих внутренностей, юго-восточная Азия очаровывает обоняние туриста запахами кипящего масла и жаренных в нем представителей класса беспозвоночных членистоногих. Мясные рынки пахнут одинаково везде, какая бы ни была система вентиляции, как хорошо бы ни мыли разделочные столы мясники, на рынке всегда пахнет кровью, потрошеной плотью и репеллентами от мух, «Первый мясной двор» Берегового тоже не изменял этому правилу.

Норвежский медленно огибал прилавки, на которых проштампованные свиные головы соседствовали с замороженными блоками куриных сердец. Сергей шел в дальний конец торгового пространства, где находилась дверь в обвалочный цех. Он надеялся опознать Амирханова по фото тринадцатилетней давности, человек стареет, мужчины отпускают бороду и лысеют, женщины легко меняют внешность грамотным макияжем, но опытный оперативник всегда смотрит, в первую очередь, в глаза, взгляд очень сложно поменять, особенно когда это взгляд преступника. Он или смотрит уверенно, с чувством собственного превосходства над людьми, или, наоборот, – зрачки мелко бегают между веками, как бы в поисках укрытия от закона.

Сергей открыл тяжелую металлическую дверь, короткий узкий коридор, мигающие лампы под потолком, с которого местами обвалились куски известки. Коридор от помещения цеха отделяла завеса из широких поливинилхлоридных полос, которую, судя по цвету, несколько лет не мыли. Норвежский отодвинул рукой податливую преграду и зашел в холодное помещение обвалочного цеха. На крюках вдоль одной из стен висели свиные полутуши, на металлических столах лежали куски животной плоти, два человека в зеленых резиновых халатах ловко орудовали большими тесаками, а затем складывали отделенные от туш куски в синие пластиковые корзины. Норвежскому определенно везло, ему и без офтальмологических изысканий сразу было понятно, кто из двоих Амирханов. Один из мясников был на две головы ниже другого, а высокий рост бывшего моряка был одной из главных примет.

– Здравствуйте, Равиль Закирович! – Норвежский остановился в пяти шагах от Амирханова.

Мясник положил нож на стол и смерил взглядом стоящего напротив человека.

– Мы знакомы?

– Нет, я пришел сюда именно для того, чтобы исправить эту ситуацию, – Сергей пытался оценить этого высокого угрюмого человека, нижняя часть лица которого заросла жесткой черной щетиной, Амирханов смотрел на незнакомца жестким колючим взглядом. Норвежский в этот момент был готов к любому развитию событий. – Может, найдем более удобное место для знакомства?

Мясник молча развернулся и зашагал к настежь открытым воротам во внутренний двор рынка, на ходу вытирая окровавленные руки видавшим виды вафельным полотенцем. Норвежский пошел следом. На улице за тремя ржавыми контейнерами стояла сколоченная из старых поддонов беседка со столом и лавками, к ней молча шли человек, подозреваемый в зверских убийствах, и полицейский, который вел главное дело в своей карьере.

– Как мне к вам обращаться? – прикрывая от ветра зажигалку спросил Амирханов. – По имени или званию?

– У меня на лбу написано? – Норвежский не стал садиться за стол и остался у входа в беседку, опершись плечом на брус, выполняющий роль подпорной колонны для щелястой крыши.

– Для меня да, так какое у вас звание?

– Капитан.

– Так вот, капитан, – Амирханов стряхнул пепел в отрезанную нижнюю часть пластиковой бутылки, немного наполненной водой. – Давайте я ускорю наше знакомство. Я прекрасно понимаю, зачем вы здесь, и удивлен, что так поздно пришли, я ждал еще после убийства Залозиной. Сегодня с утра открыл интернет, прочитал про Березину и понял, что если тогда не пришли, то сейчас уж точно про меня вспомните.

– Если вы подготовились к нашей встрече, Равиль Закирович, то хотелось бы услышать, что вы думаете по интересующему нас вопросу, – странно, но Норвежскому был приятен этот спокойный и, видимо, сильный человек, очень бы не хотелось надевать на него наручники.

– А к чему тут готовиться? – Амирханов разглядывал тлеющий кончик сигареты. – Я всегда был честен с собой и с другими. Я рад, что эти две женщины закончили свой земной путь страданиями, я рад, если их муки длились долго.

Норвежский как бы невзначай бросил взгляд на выезд с территории рынка, Слава Малыш стоял и о чем-то беседовал с вахтером в будке у закрытого шлагбаума, то и дело поглядывая в сторону беседки, и по его позе было видно, что он «заряжен» и в любой момент готов прийти на помощь Сергею.

– Знаешь, капитан? – на лице