После поражения осеннего наступления на Петроград в Архангельске по-иному стали смотреть на перспективы сотрудничества с олонецкими повстанцами. «Зависимость от Омска» в области внешней политики становилась обременительной и не позволяла оперативно реагировать на происходящие перемены. В ноябре 1919 г. в упомянутом выше докладе Шабельский отмечал, что «в области международной политики Временное Правительство, при котором аккредитованы дипломатические представители иностранных держав (имелись в виду немногочисленные иностранные чиновники, оставшиеся после отъезда послов союзных держав из Архангельска осенью 1919 г. – В.Ц.), вправе, мне кажется, проявлять известную долю инициативы и, не дожидаясь санкций Всероссийского Временного правительства, принимать на себя некоторые обязательства». По мнению Шабельского, это касалось прежде всего вопроса о «признании независимости Финляндии». Сделать это могло и само Временное Правительство Северной области, получив «от Верховного Правителя известные директивы и полномочия», которые не должны были «носить характера императивного», а должны были быть «в достаточной степени эластичными». В таком случае белому Северу удалось бы добиться того, что в свое время не удалось Северо-Западному правительству и Юденичу, – получить поддержку со стороны «независимой» Финляндии. В течение ноября полковнику Архипову удалось добиться согласия на создание в Карелии отрядов из финских добровольцев («сливок финляндской Белой гвардии»), выдвигавшихся для военных действий на Мурманском фронте и возможного продвижения к Петрограду. Вся проблема была уже не только в признании независимости Финляндии, но и в финансировании (предполагалось выделить для этого часть средств, полученных Юденичем от Колчака)[260].

Примечательно, что в ноябре наступил, наконец, долгожданный, но одновременно бесполезный поворот в позиции Колчака и Сазонова по вопросу о признании фактической независимости Финляндии. Маннергейм, уже от собственного имени говорил о готовности поддержать наступление на Петроград, ограничившись лишь условиями финансирования финских добровольческих отрядов. Колчак в телеграмме 4 ноября (накануне сдачи Омска) сообщал Юденичу, что он «уполномочил Сазонова» вести переговоры с правительством Финляндии и «готов ничем не нарушать фактической независимости Финляндии». Колчак соглашался «на заключение соответствующего военного соглашения о сотрудничестве русских и финляндских войск, а также дать обязательство, что военные расходы, связанные с совместными операциями, будут впоследствии оплачены российской казной»[261]. Но решение Верховного Правителя запоздало. К тому же он так и не согласился «на объявление независимости Финляндии» (убеждение, которое помимо адмирала вполне «разделял Деникин»).

В декабре 1919 г. инициативу в координации внешнеполитических контактов с карелами взял на себя российский военный агент в Гельсингфорсе генерал-лейтенант А. А. Гулевич. В своих письмах Миллеру он отмечал «русофильский» характер Олонецкого правительства, ссылаясь на готовность Куттуева сотрудничать с войсками Северного фронта. Если не удалась поддержка Финляндией Юденича, то в наступающем 1920 г. предполагались совместные боевые операции с Миллером. Об этом писал в начале февраля 1920 г. генерал-майор О. А. Крузенштерн (бывший начальник канцелярии Юденича) генералу Миллеру (см. приложение № 13). От правительства Северной области требовалось признание Временного Олонецкого правительства де-факто (аналогично тому, как Деникиным было признано правительство Грузии) и в перспективе признание «права на самоопределение» Карелии, которое могло состояться на Всеросийском Учредительном Собрании. В свою очередь, в обращении к финляндскому правительству (декабрь 1919 г.) Куттуев отмечал важность «нейтральных отношений к русским белым силам Мурманского фронта» и «непредрешение территориальных вопросов» в условиях боевых действий. Ему было обещано финансирование 6-тысячной Олонецкой Добровольческой армии, однако дальше этого со стороны правительства дело не пошло. Тем не менее Гулевичу удалось договориться о взаимодействии «карельской экспедиции» с войсками Мурманского фронта как при проведении операции, так и при проведении мобилизации. Предполагался обмен военнослужащими-добровольцами между Олонецкой и Северной армиями[262].

Геополитические планы создания в начале 1920 г. «единого антибольшевистского фронта от Черного моря до крайнего Севера» разделял и сам Миллер. Данная идея вполне вписывалась в стратегию «санитарного кордона» на западной границе Советской России. 30 января 1920 г. в секретной инструкции генерал-майору Е. Ю. Бему, отправлявшемуся в Гельсингфорс для переговоров с правительством, Миллер предоставил максимально широкие права для заключения соглашения с Финляндией. Допускалось, в частности, «учреждение взаимного представительства», «согласие на самое широкое самоуправление Карелии, при полном сочувствии ее дружбе с Финляндией», концессии на строительство русско-финляндских железных дорог через Печору в Сибирь, транзит финских товаров через Печенгу, широкие торгово-промышленные контакты. Взамен предполагалось добиться «активной поддержки, как в случае неудачи, так и в особенности если бы удалось развить успех» на фронте. Предполагалась переброска через территорию Финляндии частей бывшей Северо-Западной армии (под видом «возвращающихся на Родину»). Чрезвычайно важным, в условиях начавшегося сепаратистского движения в Карелии, представлялось Миллеру добиться от Финляндии «обеспечения нашего правого фланга, как группировкой своих сил, так и воздействием на Карелию»[263]. Однако расчеты на заключение двусторонних договоров Правительства Северной области с финляндским и карельским правительствами не оправдались.

В октябре 1919 г. шесть волостей Кемского и Повенецкого уездов заявили об отказе подчиняться распоряжениям Временного Правительства Северной области, саботировали мобилизацию и объявили о своем суверенитете. Еще летом 1919 г. в с. Ухте сформировалось т. н. Временное карельское правительство (или краевой Совет – Туймикунд) из 12 министров – местных крестьян во главе с А. Виэрма, С. Пукиелма (военный министр) и В. Котаниэми. Была предпринята попытка создать самостоятельное государственное образование («Архангельскую Карелию»). На 21 марта 1920 г. намечался созыв краевого Учредительного Собрания в Ухте, призванного решить вопрос о «судьбе Карелии». Виэрма, по свидетельствам очевидцев, «энергичный, умный и твердого характера крестьянин, единолично решавший многие вопросы», фактически возглавлял Совет.

Временное Правительство Северной области и Начальник Мурманского края не исключали возможности использовать против повстанцев регулярные войска. Тем не менее администрация Кемского уезда попыталась разрешить конфликт путем переговоров, вести которые собирался начальник Кемского уезда барон Тизенгаузен. Он вполне допускал «самостоятельность карельского народа», призывая вести переговоры с его правительством как с властью «иностранного государства». Однако Тизенгаузен и его адъютанты были арестованы в Ухте, 4 января 1920 г. в Кестеньге была захвачена в плен рота правительственных войск, охранявшая железную дорогу, и местные чиновники. Тем не менее военных действий Правительство Северной области не начинало, а 13 февраля 1920 г. были открыты переговоры генерал-квартирмейстера штаба Северного фронта генерал-лейтенанта Н. А. Клюева с Ухтинским Советом. В итоге пяти заседаний был разработан проект соглашения из одиннадцати пунктов, в числе которых следовало отметить: «Признание автономии отделившейся Карелии, предоставление свободного выхода к Белому морю и Океану и право торговли по этим путям; денежная помощь для устройства дорог к портам Белого моря и Океана; помощь хлебом в кредит…; предоставление работы карелам при лесозаготовках; обмен военнопленными…; исправление границы Кестеньгской волости, подходящей… к железной дороге; гарантированное обеспечение нашей железной дороги от нападений разбойничьих шаек». Только девятым пунктом соглашения значилось: «Продолжение совместной борьбы против большевиков, для чего Временное Карельское правительство выставляет отдельный небольшой карельский отряд». Отдельный пункт гарантировал, что Правительство Северной области «не будет препятствовать, но, напротив, будет приветствовать всякое дружеское соглашение автономной Карелии с Финляндией».