запрещены. И ты, Зильта, можешь время от времени видеться с ним. Время от времени! – подчеркнул он, сурово глядя на нее. – Нельзя давать повод для слухов.

– Ты тоже будешь навещать его, – сказала она, и Альфред кивнул. На губах его играла улыбка.

– Да, и я, – подтвердил он. Стоило произнести эти слова вслух, как с плеч свалился тяжелый груз. – Может быть, нам поступить так раньше, но у приюта были превосходные рекомендации. Я хотел как лучше, – пробормотал он.

Зильта заметила, что он расстроен, и сжала легонько плечо. Когда она заговорила, ее голос был полон сострадания, но, тем не менее, тверд и решителен.

– Я понимаю это, Альфред. Мы приняли неверное решение, и теперь нужно все исправить.

Альфред посмотрел на свои руки, лежащие на простыне.

– Францу пока что тоже лучше ничего не знать. Введем в курс дела лишь Эмму и Герду. В Штифте скажем, что он мальчик-сирота, о котором мы решили позаботиться. Будем доплачивать за их молчание, в конце концов, у нас большой опыт сокрытия секретов. – Он закрыл глаза. – Боже, когда же прекратятся все эти тайны?

– Я думаю, никогда, – тихо сказала Зильта, и он едва заметно кивнул в ответ и сжал ее руку.

Герта в ночной рубашке спускалась по рассохшейся лестнице. Помещения для прислуги находились рядом с чердаком, и старое дерево поскрипывало на каждом шагу. В доме царила кромешная тьма, но она не осмелилась зажечь лампу. Подушку она зажала под мышкой, а одеяло накинула на плечи как плащ. К счастью, в доме была лестница, соединявшая все этажи, поэтому ей не пришлось тайком пробираться по хозяйскому коридору. Она не знала, кого встретит на вилле сегодня вечером, но была готова ко всему.

Спустившись вниз, она, не зажигая свет, прошла на кухню. Она натянула домашний халат и расстелила одеяло рядом с плитой. Пол был твердым, и ее старые кости заныли. Но, по крайней мере, здесь было уютно и тепло. Она подбросила полено и тихонько закрыла заслонку. Тихое потрескивание убаюкивало, и глаза так и норовили закрыться сами собой. Но она не должна была спать!

Герта устроилась за печкой – она любила это теплое, тихое по ночам царство. Кухня была в ее полном распоряжении, она знала, где лежит каждая мелочь. Темнота, царившая за пределами комнаты, создавала ощущение уютного одиночества. Но это было уже второе ночное дежурство – во время первого Герта заснула уже спустя несколько минут и проснулась лишь на рассвете.

Кто-то воровал еду, и это происходило на протяжении нескольких недель. Герта хотела получить веские доказательства, прежде чем беспокоить господ.

Сначала старая служанка думала, что дело в ее рассеянности. Припасы с кухни исчезали, записи не соответствовали остатку продуктов. Вечерами Герта начала тщательно переписывать содержимое полок, ящиков и бочонков. Сомнений больше не оставалось: кто-то крал еду из дома Карстенов. Вот только Герта никак не могла поймать виновника за руку. Подозрения ее пали на новенькую, Клару. У Герты складывалось ощущение, что Кларе только в радость пакостить, иного мотива она не находила. Всех работников кормили досыта, уж об этом Герта позаботилась.

Кормежка была трехразовой, плюс перерыв на чай с кусочком хлеба или перекус из каши с компотом для всех, кто был голоден. В Бельвю никто не жаловался на пустой желудок, даже слуги.

Должно быть, дело было не в голоде. Кто-то из работников воровал, чтобы после продать еду и заработать немного монет, либо же вор пробирался снаружи. Но двери всегда крепко запирались. Кай каждый вечер обходил дом, а Тони запирал ворота.

Старая кухарка закрыла глаза, жмурясь от приятного тепла, исходящего от печи. Завтра каждая косточка будет болеть, но дело того стоило. На кухне Греты должен царить идеальный порядок.

Сон сморил ее очень быстро: Герта весь день провела на ногах, и с каждым днем она все яснее понимала, что уже с трудом справляется с обязанностями. Усталость и уютное тепло кухни – и вот уже спустя несколько минут Герта начала похрапывать. Из сна ее выдернул громкий грохот.

– Держи вора! – взвизгнула она, вскочив на ноги. Впрочем, Герта тут же замерла, широко распахнув глаза.

Когда Герта вылетела из-за печки, словно взъерошенная сова, Розвита отступила к стене, на лице ее застыло выражение глубокого ужаса. В руке Розвита сжимала кусок вяленого мяса.

– Герта, ради всего святого! Как ты меня напугала! – воскликнула она. Слова ее звучали невнятно из-за набитого рта.

– Фрау Розвита! – Герта все еще не могла пошевелиться, словно увидела привидение. – Что вы делаете здесь в такой поздний час?

У Розвиты словно язык отнялся. Она, часто моргая, смотрела то на кухарку, то на кусок вяленого мяса, который был зажат в ее руке. На столе рядом открытый горшочек с медом.

– Я… была голодна, – наконец пробормотала она. – У меня не было аппетита во время ужина, а ночью я проснулась от урчания живота.

Герте потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Сердце учащенно билось, затылок покалывало. Вдобавок ко всему, из-за того, что она слишком быстро вскочила на ноги, теперь болело колено. Кухарка смотрела на молодую госпожу, которая сейчас от стыда была готова провалиться сквозь землю.

– Меня это не удивляет. – Герта, наконец совладав с собой, поправила чепец халат. – Вы так мало едите, что я уж решила, что готовлю недостаточно хорошо для вас.

Розвита промолчала, опустив глаза в пол. Щеки алели от стыда. Герта осторожно взяла ее за руку и подвела к стулу.

– Садитесь.

Розвита без возражений повиновалась. Она не стала спрашивать, что Герта делала на кухне в такой час. Она лишь смотрела перед собой на темное дерево стола.

Герта достала небольшую кастрюльку из шкафа и поставила греться немного молока на плиту. Дальше на столе оказались пирог с красной вишней и жаркое, которое было оставлено для завтрака. Пока она работала, никто из них не проронил ни слова. Когда молоко закипело, Герта капнула в него немного меда, добавила корицы, наполнила чашку и пододвинула Розвите.

Розвита подалась вперед. Теперь они сидели за столом напротив друг друга. Теперь Герта понимала, почему молодая хозяйка с каждым днем все сильнее поправлялась, хотя она почти ничего не ела.

«Вообще-то мне стоило бы догадаться», – с жалостью подумала Герта. Розвита была похожа на ребенка, весь ее вид вызывал сострадание. Когда она взяла чашку, ее руки дрожали.

– Фрау Карстен, – тихо сказала Герта. Трудно было поверить, что Розвита и Франц женаты, ведь молодая госпожа выглядела так молодо.

Розвита подняла глаза.

– Пожалуйста, никому не говори! – прошептала она.