в том, что он "уверен, что японо-американские отношения всегда будут продолжаться", какими они были в то время, он не стал обсуждать политику, заметив лишь, что "военные действия в Восточной Сибири закончены, но союзники не могут уйти, потому что как только они уйдут, большевики вернутся и станут очень беспорядочными. Пока Россия не сможет организовать сильную армию, союзникам придется оставаться в Сибири".

Это было главным пунктом его платформы по реорганизации и восстановлению России. Без армии генерал не считал возможным, чтобы Россия вновь стала великой державой. "И в этой работе, - добавил главнокомандующий союзников, - я думаю, союзники должны помочь русским. Сегодня Россия не в состоянии сформировать ни ополчение, ни армию, и это может быть сделано только при сотрудничестве союзников".

Одним из моих первых наблюдений во время путешествия по Сибири было то, что в России было в несколько раз больше японских войск, чем у всех остальных союзников вместе взятых. К востоку от озера Байкал японские солдаты были расквартированы в каждом селе и городе. На каждой железнодорожной станции от Владивостока до Читы вдоль Амурской и Китайско-Восточной железных дорог развевался японский флаг. Каждый железнодорожный мост и почти каждое общественное здание охранялись японцами.

Японцы буквально покрыли Сибирь войсками и коммерческими агентами. Последние арендовали все доступные здания и скупали припасы, чтобы в случае масштабных операций союзников все оказалось под японским контролем. Всякий раз, когда командующие британской, французской или американской армий приказывали лейтенанту или капитану отправиться в другую деревню или город, подальше от базы во Владивостоке, для выполнения какой-то специальной работы, японцы посылали туда же майора. Если союзный генерал посылал майора, японский штаб посылал полковника. Цель Японии состояла в том, чтобы сохранить старшинство союзного соглашения, по которому японцы становились командующими всеми союзными армиями и миссиями в России.

Каждый раз, когда американские, французские или британские командиры перебрасывали солдат или полк; каждый раз, когда солдат или офицер союзников высаживался в Сибири, японский генеральный штаб должен был быть проинформирован, но японцы, в свою очередь, никогда не сообщали союзникам, сколько у них солдат, сколько их ввозится в Сибирь и куда они направляются.

Поначалу союзники не протестовали и не подвергали сомнению японскую политику. Они согласились работать в Сибири под верховным командованием японцев, и они продолжали оказывать японскому верховному командованию свою почтительную поддержку, пока оппозиция в Сибири деятельности японской армии не стала настолько велика, что, справедливости ради, русским и их собственным странам, союзникам пришлось обратить внимание на выходки японских солдат и на политику императорского Генерального штаба и его политических и тайных военных агентов.

Хотя по первоначальному соглашению численность японских войск была ограничена 7 000 человек, Япония стала первой страной, нарушившей соглашение. Вместо того, чтобы отправить это число, "партия войны", которая находилась у власти в Токио и имела своих тайных агентов в России, отправила 73 400 человек.

Когда правительства США и союзников узнали об этом, у них подтвердились подозрения, что Япония не "ведет игру" в соответствии с письменным соглашением, и все же они не сделали никаких дипломатических заявлений.

Тем временем японцы захватили все караванные пути и блокировали все порты. Японские канонерские лодки и мониторы были направлены по всем судоходным рекам и ручьям вглубь страны. Ни один караван не мог въехать или выехать из Маньчжурии, Монголии или Сибири, минуя японскую охрану. Ни одна железная дорога не могла быть проведена без постоянного контроля японцев. Ни одно судно не могло прибыть или отплыть, кроме как под неусыпным оком японского военно-морского офицера. К октябрю Сибирь и Маньчжурия были полностью под властью Японии. Япония в любой момент могла бросить вызов русским и союзникам вместе взятым, потому что военная и военно-морская мощь Японии была больше, чем у всех других держав вместе взятых.

К середине октября эта ситуация вызывала большое беспокойство. Война была в самом разгаре, и союзники не могли понять такую политику Японии, особенно в свете постоянных сообщений о том, что немецкая военная партия и японская военная партия пришли к тайному соглашению. Также поступали сообщения о том, что Япония и Германия заключили секретное соглашение, по условиям которого Япония должна была получить контроль над Сибирью от озера Байкал до Тихого океана. Это было немедленно опровергнуто токийским правительством, и я не знаю ни одного ответственного человека на Дальнем Востоке, который бы считал, что японское правительство когда-либо серьезно прислушивалось к отдельным мирным предложениям, которые регулярно посылались из Берлина.

Союзники, однако, не могли не заметить, что даже если бы эти сообщения не имели под собой оснований, все равно японская армия и флот в Сибири и ее портах находились в таком положении, что могли в любой момент бросить вызов союзникам. Их позиции были настолько прочными, что если война будет скомпрометирована или если немцы одержат победу, то ничто не сможет их удержать. В мире могли бы вытеснить Японию из Сибири, и эта страна стала бы тем, чем сегодня является Корея.

Союзники по-прежнему молчали. Боевые действия во Франции привлекали все их внимание и требовали всех резервов.

Однако на Дальнем Востоке были люди, которые отправились туда с целью помочь России. Эти люди, проведя тщательное расследование, сообщили своим правительствам, что российские железные дороги находятся в ужасном состоянии беспорядка, и что России никогда не удастся помочь ни в военном, ни в экономическом отношении, если Транссибирская магистраль не будет реорганизована и поставлена на эффективную деловую основу. В это время в Харбине и Владивостоке находилось около 200 опытных американских железнодорожников под руководством Джона Ф. Стивенса и Джорджа Эмерсона. Эти люди были доставлены в Сибирь по первоначальному соглашению с правительством Керенского, но они уже почти год терпеливо ждали, чем бы заняться.

Однако японское отношение к Транссибирской магистрали, которое отличалось от отношения других союзников, было отражено в редакционной статье в "Хочи", одной из ведущих газет Токио, которая следующим образом прокомментировала "Будущее сибирских железных дорог".

 

Когда Америка направила г-на Рута и его миссию в Россию, мы искренне надеялись, что японский народ осознает важность этой миссии и ее влияние на коммерческую и политическую ситуацию в Сибири. Но, как ни странно, наши соотечественники не замечали деятельности американской миссии в России, не обращая внимания на результаты переговоров между миссией и правительством Керенского. Тогда, в результате заключенного миссией соглашения, в Сибирь прибыл американский железнодорожный корпус во главе с г-ном Стивенсом. Несомненно, это событие имело особое значение, так как Японии было необходимо как можно тщательнее следить за тем, что собираются